Кратко обсудили предыдущие ошибки, подчеркнули некоторые нюансы, и вот началась финальная сцена.
Солдат и Дворянин медленной походкой сошлись на середине сцены: прямо перед секундантом.
– И всё же, сударь, нам ещё не поздно отказаться, признав свои грехи друг перед другом.
Дворянин усмехнулся:
– Грехи признаю только перед Богом.
– Ну что же, сударь, воля ваша. Коль отступать достойно отказались, то Бог судья вам будет… в скором часе, – проговорил стальным голосом Солдат. В словах его звучала правда. Чтобы сказать её, ему не нужно актёрское мастерство. Нужно лишь вспомнить школьные годы, проведённые с Дворянином.
Они взяли по револьверу, держа их перед собой дулом вверх.
– А что до вас, миледи, – он повернулся к красивой девушке в пышном платье, стоящей поодаль, – признаюсь – верил до конца. Мой мир весь – вы. Без вас мне всё здесь чуждо. А я хочу домой. И лишь когда у дома с мезонином мы пили чай… Когда ладонью вы щеки коснулись… Когда впервые стали мы близки… Тогда. Тогда я понял, что любое место будет домом, но только лишь когда со мною вы.
– Оставьте это дело, я прошу вас, – взмолилась Леди, хватая за руку Солдата, но тот неумолимо посмотрел в её глаза решительным взглядом. И та отпрянула: – Пожалуйста, оставьте. Быть может, я люблю вас, пусть не так, как раньше…
– Ну а к нему ваша любовь гораздо слаще, – перебив её, закончил Солдат. Леди молча склонила голову, не желая обманывать, но и не в силах признать правду. Тогда Солдат вздохнул так тяжело, что выдох отозвался эхом в пустом зале. Адвокат смотрел с любопытством. Человек в шляпе продолжал улыбаться. Где-то за дверью с рёвом проехала машина, разбавив тишину. И лишь после этой паузы Солдат продолжил: – Я был любим вами. Но уже не буду. И второй раз сильно так не полюблю.
– Довольно слов, – гордо воскликнул Дворянин, высоко задрав голову. – Меня на завтрак ожидает мой отец и брат. А после мы устраиваем банкет, – он посмотрел на опечаленную Леди, и его губы растянулись в довольной ухмылке.
Дуэлянты одновременно развернулись спиной друг к другу, отсчитали несколько широких шагов (насколько позволяла небольшая сцена) и тут же повернулись, резко выставив револьверы. Первым нажал на курок Дворянин, однако после звучного щелчка он с наигранным удивлением посмотрел на своё оружие, явно не будучи готовым к подобному.
Солдат выждал паузу, уже готовый к смерти, и, про себя шепнув неброско: «Не сегодня», спустил курок.
Выстрел.
Дворянин схватился за грудь, рухнув на пол. Постановщица нахмурилась, всматриваясь на эмоции Дворянина.
Леди вскрикнула, готовая упасть без сил.
Из револьвера повалил дымок, как и было задумано.
Солдат медленно опустил руку. И тут же нахмурился.
Последняя часть пьесы заканчивалась на этом.
– Браво! – медленно захлопал человек в шляпе. – Браво, господа! Как будто вза-прав-ду актёры!
Солдат прищурился, хмурясь ещё сильнее, и от чего-то эти слова насторожили его. Дворянин шевелил губами, держась за грудь, когда вдруг пальцы и рубашка окрасились в алый цвет.
– Чёрт…
Тут и остальные заметили неладное. Леди повторно вскрикнула:
– О боже!
Под хлопки человека в шляпе послышались недопонимающие и шокированные возгласы. Солдат продолжал, хмурясь, всматриваться в пытавшегося что-то сказать Дворянина, в болезненную гримасу своего старого знакомого.
Тело лежит на сухой почве, тянет руку, которая затем безвольно падает.
