– Очень слабый.
– Чёрт, он задыхается. Может, ты даже попал в сердце.
– Нет, он бы сразу умер.
– Я вызвала «скорую»! – воскликнула Леди.
Постановщица одобряюще кивнула ей.
Принц сейчас стоял рядом с адвокатом, кивая на его слова, словно двое отстранённых от суеты человека, относящиеся к убийство спокойно, как к сбитому на дороге псу. Остальные просто глядели на спасение умирающего как на часть постановки или фильм. Только на лице полицейского в шляпе было спокойствие, словно он ждал подобного.
– Пульса нет, – заметил Солдат, продолжая держать руку товарища.
– Что б его, – выругался Бармен. – Мне кажется, он умер.
– Умер?
Постановщица подошла ближе, будто пытаясь разглядеть признаки смерти. Но сейчас она точно ничего не увидит – температура тела снижается на около 0,8 градусов по Цельсию в час, вместе с тем кровь, замершая в венах и артериях, обесцвечивается. Только нижняя часть тела станет фиолетово-синей, из-за притока крови, повинующейся гравитации. Она не знала этого, а потому пыталась увидеть доказательства смерти, разуверить себя в трагедии, убедиться, что это всего лишь глупый розыгрыш.
– Как это – умер?
– Чёрт, так! – выкрикнул Бармен, размахивая окровавленными руками. – Был и нет! Кажется, мёртв.
– В смысле – кажется? – спросил Принц. – То есть это не точно?
– Я же не врач. Но выглядит он мёртвым.
Все уставились на тело Дворянина, лежащее без всякого движения.
– Пульса нет, – подтвердил Солдат. – Он мёртв.
Воцарилось молчание. На сцену выбежал уборщик со склянкой спирта в руке и ватой, но остановился. Остановились и все остальные. Остановилась кровь в теле Дворянина. Было поздно что-либо делать.
Первым пришёл в себя Солдат:
– Отменяй «скорую», – он посмотрел на Леди.
– Что значит – отменяй «скорую»?
– Позвони и скажи, что вызов был ложный. Что это была ошибка, пьяная шутка… Что угодно.
– Зачем?
– Я сказал – отменяй!
Адвокат подошёл к сцене, желая возмутиться:
– Не отменяй! – сказал он Леди. – С чего ей отменять?
Вдруг Солдат вскинул руку с револьвером и направил на Адвоката, а затем посмотрел на Леди и повторил леденящим тоном, исключающим любые апелляции:
– Отменяй.
Дрожащими рукам Леди набрала короткое число и позвонила, пытаясь что-то сказать. Адвокат поднял одну бровь, усмехнулся, но не возражал. Он знал, что и когда сказать, а когда молчать. Сейчас выгоднее было второе: дать Солдату делать своё дело, командовать, угрожать – не важно, ведь он лишь загоняет себя в яму, которую Адвокат будет закапывать.
Леди опустила телефон и сообщила:
– Всё.
Солдат отвёл револьвер и Адвокат задышал ровнее. Ещё какое-то время все приходили в себя, когда вдруг Леди заявила:
– Вы убили его.
Солдат поднял голову, посмотрев на неё, затем на труп, а после осмотрел револьвер, проверив барабан с патронами.
– Нет. Оружие было не настоящим. И патронов тем более не было. Кто-то подменил его.
– Но убил его ты! – Адвокат ткнул на Солдата, стоя у подножия сцены.
Тот посмотрел сверху вниз, но ничего не ответил. Да, убил он, и этого не мог отрицать даже он сам. Он помнит, как вскинул револьвер, по привычке прицелился, будто в самом деле желая убить, и как нажал на курок. Но также он помнит, что на репетиции уже жал на курок, а револьвер был легче, что сразу показалось ему странным и непривычным. В том, другом револьвере был порох, создающий эффект выстрела, пускающий дым из дула, но в нём не было патронов, что он точно помнит. И если так, то либо он опростоволосился и не заметил, что репетирует с настоящим револьвером, либо вышла подмена оружия. Но вопрос был в другом: он ли вставил патрон?
