Из-за жизни в лесу у меня не было друга, как у тебя, с кем я мог общаться, или любящего отца, с которым у нас было бы общее дело. Мать всеми силами пыталась удержать мое желание научиться охоте, а я – убедить ее позволить мне взять в руки ствол. Будучи ребенком, я не понимал, через что она тогда проходила, как переживала и насколько тяжело ей было в том чертовом доме у черта на куличках. Она ведь была красивой, умной и образованной женщиной, с богатым внутренним миром и бесконечной энергией. Ей было не место в том пустом омуте, но я тогда не осознавал всего этого, а отцу было все равно.
Однажды, когда он вернулся домой, они в очередной раз поссорились. Оба были людьми принципиальными и с сильным характером, потому никто из них не переходил границы, как обычно делают пары при ссорах: это был лишь эмоциональный диалог между двумя серьезными людьми. Я не слышал всего разговора, но уверен, до моих ушей дошло самое важное.
– Я понимаю тебя, Курт – говорила она нежным, чувственным тоном – но не забывай о том, что я переживаю все это наравне с тобой…
– Ты не можешь переживать это наравне – говорил отец непривычно тихим голосом – твои родители и друзья не ломали тебе жизнь.
– Когда-то мы говорили, что есть только мы, а не я и ты по отдельности… Ты меняешься, Курт, даже не осознавая этого.
– Это совершенно нормально, милая. Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову… Как я мог остаться таким, каким был прежде?
– Я знала, что ты изменишься, но и не ожидала, что настолько…
– Насколько, Кристин?! Насколько?!
– Настолько, что попадешь в тот же капкан, из которого сбежал!
Отец замолк. Я видел через щель, как он стоял и смотрел. Его губы дрожали, но мыслей не было, а удержание бурных эмоций лишь еще больше нагнетало и без того тяжелую атмосферу.
– Как ты можешь так говорить? – он тяжело вздохнул, задумался на секунду и сурово продолжил – Я ведь делаю это ради вас. Ты знаешь, как сильно я ненавидел это место, как мне было трудно сюда возвращаться…
– Ненавидел или ненавидишь? – с глаз матери потекли слезы. Ее решительный взгляд не давал отцу ни одного шанса.
– Какое это имеет значение? – виновато сказал он.
– Ты говорил, что мы продадим все это, а сам стал тем, кем боялся. Вот такое значение…
– Милая, это просто работа – отец подошел к ней и взял за руки. – Я понимаю, что меня не бывает дома, но все дело в том, что мы очень быстро встаем на ноги, и не стоит сбиваться с темпа. Пойми наконец, это не навсегда, нужно лишь собрать побольше денег…
– Тогда зачем ты хочешь втянуть в это нашего мальчика?
Голос мамы становился все пронзительнее и тяжелее. Отец нежно сжал ее руку, повесил голову, словно искал ответ где-то на полу, потом, подняв голову, сказал:
– Это может сделать его сильнее, Кристин.
– О Боже – с дрожащим голосом сказала мама. – Курт, милый, ты же сам отсюда сбежал, сам проходил через то, через что хочешь провести нашего сына. Ты сбежал из этого проклятого дома, от твоего проклятого отца и от смерти, которую он сеял на этой проклятой земле… Почему ты хочешь, чтобы наш мальчик пережил то же самое?
– Потому что… это сделает его сильнее, Кристин – через зубы проговорил он.
– Порой мне кажется, что ты стал таким же, как он… Я никогда его не знала, однако чувствую, что после его смерти его дух словно овладел тобой. Не знаю, с кем сейчас разговариваю, но мужчины, за которого я вышла, сейчас здесь нет.
