Зря жена так его отчитала. Он спросил для блезира, ради нее же. А сам…сам он готов пойти и в бурю, и в мороз, хоть на край света, чтоб только потрогать вещи, к которым прикасались руки его сына, почувствовать их тепло.
Бойчуки бесстрашно двинулись в дорогу, хотя ливень часто и густо лупил их по плечам и больным коленям, которые стали бояться холода и воды. Зонтик оказался маленьким, летним, одного человека и то он мог прикрыть с трудом. Когда они наклоняли зонтик вперед, вода текла им на спину, и порывистый, злой ветер закручивал струи дождя прямо под зонт. Когда же старики пытались прикрыть свои ревматические спины, дождь хлестал по коленям, по тем коленям, что и без того ныли по любому поводу. В другой раз старики поостереглись бы, чтобы хворь не одолела совсем, но сегодня был не тот случай, когда надо считаться с собой.
– Нужный дождик,–утешал жену Антон Васильевич.– озимые сеять в самый раз!
Ему хотелось, чтобы сегодня все знаки были благоприятными, даже небесные. Ну и поддержать жену, само собой.
–Ты смотри, куда ступаешь,– в ответ ворчала Галина Федоровна.– Уже все брюки мокрые. Туфли хоть не промокают?
–Пока сухие,– слегка приврал Бойчук, чтоб она не беспокоилась по пустякам.
Так они дошли до почты. Торжественного выхода, конечно, не получилось, как они планировали тайно. Никто их не спрашивал, куда и зачем они идут, чтобы муж с женой могли степенно ответить, что идут получить посылку от сына; никто не хвалил Федю за сыновью заботу; не было перед кем по– стариковски погордиться. Но ведь это и не главное. Главное, что у них сегодня маленький семейный праздник– только у них и ни у кого другого.
– Да-да, есть такая посылка,– улыбаясь, подтвердила пожилая работница почты, сознавая, что для стариков, видимо, это очень важно, раз выбрались в такую непогоду.– И пахучая такая– прелесть!
– Это от сына,– многозначительно сказала Галина Федоровна, принимая небольшой деревянный ящичек, источающий аромат.
– Хороший у вас сын, заботливый,– согласилась работница и с одобрением закивала головой, думая, наверно, о чем-то своем.
Посылка, действительно, благоухала, но старики долго не могли распознать этот запах. Наконец, уже на полдороге Галина Федоровна догадалась, что это апельсины. У Бойчуков к зиме запасалось много всяких фруктов и во всяком виде. Потому они и не покупали ничего иностранного. Да и дорогая это штука– апельсины, не по карману пенсионерам. Потому долго и не могли определить этот запах. Но все-таки хоть изредка, но эти « иностранцы» бывали у них в доме. Поэтому Антон Васильевич знал, апельсины все же не имеют такого густого, благоухающего запаха. Видно, это был какой-то особый сорт, редкий и дорогостоящий.
– Ну что, мать, сегодня побалуемся апельсинчиками?– с некоторым вожделением сказал Антон Васильевич, уже не обращая внимания ни на дождь, который теперь лишь назойливо моросил, ни на лужи, ни на мокрые ноги. Посылка оправдывала все тяготы.
–Ты бы враз все и съел,– резонно заметила жена, тоже посветлевшая от радости.– Переберем, что похуже– съедим, а остальное отложим. Говорят, апельсины хорошо хранятся. Тебе лекарство сделаем, апельсины хорошо помогают при застуженных, как у тебя, почках, я в календаре читала.
– Ты у меня умница,– добродушно согласился Бойчук.– Притащимся– опять винца выпьем, я что-то продрог. Как бы не заболеть– еще столько работы в саду.
