Что вся моя старая жизнь безвозвратно сломается. Потому что там, за дверью, меня ждет Марк…
— Привет, — синие глаза улыбнулись. — Отличный наряд, Даша.
Я фыркнула:
— Ты тоже недурно смотришься.
Марк не ответил. Наклонив голову, он, не отрываясь, смотрел на мое лицо, так что мои почти остывшие щеки снова вспыхнули жарким румянцем.
— Марк!
— Я помню, Даша, - он согласно кивнул, - Смотреть на девушку в упор неприлично, особенно если она без макияжа.
— Но что делать, если мне хочется?
— Ты всегда такой прямолинейный? — я поджала губы, чтобы от счастья не начать улыбаться во весь рот.
Широкие плечи под плотной тканью непромокаемой куртки недоуменно приподнялись.
— Какой смысл притворяться? Рано или поздно правда выйдет наружу, но будет потеряно много времени.
— Резонно, — пришлось согласиться. — Тогда скажи, почему ты вернулся?
Марк помолчал, и с неохотой произнес:
— У меня было несколько причин, Даша. Но я не хочу их все озвучивать. Может быть, потом, — он поднял руки и надел мне на голову капюшон дождевика. Потом взял за плечи, подтянул к себе и быстрым движением поцеловал.
— Пошли гулять, а то дождь вот-вот закончится, — взял мою ладонь, переплел наши пальцы и потянул за собой.
— За тобой должок, Даша. И я собираюсь его получить.
11. Глава 11
— Даша, с днем рождения, моя девочка. – голос мамы звучал так непривычно мягко, что я даже растерялась. Обычно она куда сдержаннее, и даже самые приятные слова говорит спокойным, чуть суховатым тоном.
Не потому, что она не слишком любит меня или мою старшую сестру Соню, просто у мамы такая манера. Папа в шутку называет ее английской аристократкой в квадрате. Хотя и сам не отличается излишней эмоциональностью. В отличии от нас сестрой.
Мы обе, особенно Соня, компенсируем родительскую холодность повышенной шумливостью, любовью к обнимашкам, поцелуйчикам и прочим выражениям чувств. Буквально только-что сестра пол часа вопила в трубку, поздравляя меня, и рассказывая, какая я замечательная, самая лучшая и любимая ее сестра.
Паша, при всей его неприязни к моим родителя, иногда ставил мне в пример мою же маму, как образец того, как обязана себя вести деловая женщина.
Но я-то ни разу не деловая. Я просто хороший юрист, умеющий оперировать законами, и мне не надо прятать свои эмоции и чувства.
- Как у тебя настроение, Даша? – я вернулась к маминому голосу в трубке.
- Отлично, мамуль. Я продолжаю заниматься собой и почти привыкла есть как птичка.
- Ты умничка. – я слышу по голосу, что мама улыбается. – Только ради чего ты это делаешь – для мужа?
От маминого вопроса настроение моментально испортилось. Марк спрашивал меня о том же, и тогда я могла ответить, что да, для мужа.
А сейчас у меня не было ответа. Вернее, был, но я предпочитала о нем не думать.
Поэтому ответила, как есть:
- Не знаю, мам. Но мне приятно, что я похорошела и уже могу позволить себе джинсы в обтяжку.
- Ты можешь позволить себе джинсы в обтяжку с любой фигурой, Даша, если ты хочешь их носить, – все так же мягко проговорила мама, чуть не заставив меня заплакать – Паша всегда шпынял меня за раскормленный зад и предлагал прятать его под платьями-балахонами.
А мама… Моя со всех сторон образцовая мама. Женщина с идеальной фигурой и манерами. С твердыми представлениями о том, что допустимо, а что нет, говорит, что если я хочу, то могу…
Это было таким облегчением, услышать, что самый родной человек вовсе не хочет, чтобы я была идеалом, как я всегда полагала…
