Спустя два месяца её выписали, но это был уже не моя Даша, точнее не та, которую я знал. У неё начались кошмары, головные боли, часто бывали истерики из-за сущих пустяков. Я таскал её по врачам, но они говорили: посттравматический синдром, депрессия, выписывали какие-то таблетки, но толку не было. С каждым месяцем становилось хуже, иногда она не вставала с постели целыми днями, а иногда не могла спать вообще. Потом начала срываться на мне, говорила всякий бред, подозревала, что я ей изменяю. Скандалы у нас тогда происходили каждый вечер.
— Где ты снова был? Как ты можешь возвращаться домой среди ночи! — кричала Даша тогда сквозь рыдания.
— Я тысячу раз говорил! Мы делаем новый проект, я взял его, чтобы у нас были деньги, и ты ни в чём не отказывала себе! — терпения у Саши уже не хватало, он тоже перешёл на крик.
— Пока я жду тебя здесь, в нашей постели, ты спишь с этой рыжей! И не придумывай отмазки о работе! — с рыданиями Даша убежала в спальню, а Саша снова ночевал на диване в гостиной.
Утром она не помнила, в чём обвиняла меня вчера, но это начиналось снова. Даша вбила себе в голову, что я изменяю ей с коллегой, а затем просто изменяю, уже неважно с кем. Из-за всего этого я был совершенно убит. Устал доказывать, что измены — плод её воображения, и не знал, что ждёт нас завтра, какой повод для ссоры она придумает снова.
Но вчера утром была последняя капля. День не задался с самого утра, Даша была не в настроении. Она зацепилась за какую-то глупость, слово за слово, мы снова поссорились. И тут я услышал слова, которые повергли меня в шок.
— Убирайся вон, если тебе не нужна я, и не нужен наш ребёнок!
Я был ошарашен. Мы действительно с трудом пережили потерю ребенка, она отказывалась говорить о нём и вообще упоминать, что потеряла его. Но я, наконец, понял, моя жена думала, что она всё ещё беременная...
Я попытался вразумить её, но сделал только хуже. В меня летели все предметы, до которых она могла дотянуться. Даша рыдала и кричала, что я ублюдок и козёл, и как я могу сказать ей такое! Моё терпение просто-напросто лопнуло. И я ушел. Сказал, что по горло сыт её выходками. Ушёл в ближайший бар и там напился, а по приходу домой обнаружил её в ванной... Она почти не дышала, рядом валялись таблетки. Я вызвал скорую, и, пока они ехали, молился, чтобы она дождалась...
Саша закрыл лицо руками, и Волков увидел, что по его щекам стекают слёзы. Исаев вытер их, ни капли не стыдясь такого проявления чувств.
— Не волнуйтесь. В этом кабинете часто плачут и мужчины. Мне действительно жаль, что всё так вышло, и я обещаю вам, что сделаю всё возможное, чтобы Даша поправилась, — спокойным голосом сказал Волков. Дело пациентки отправилось в общую стопку, доктор встал со стула, подошёл к мужчине и положил ему руку на плечо. — Она в хороших руках, поверьте.
— Вы сможете вылечить её?
— Я постараюсь. Самое главное, чтобы она хотела этого. Хотите увидеть её перед отъездом?
Исаев грустно вздохнул.
— Слышали её? Не уверен, что она захочет...
— Я распорядился, чтобы ей дали успокоительное, сейчас Даша, наверное, спит. Вы должны подписать вот эти бумаги, это согласие на лечение и договор. Затем вы попрощаетесь. Я всегда на связи в рабочее время, если у вас появятся ко мне вопросы.
В отделении в это время было пусто. Мужчины стояли перед дверью палаты номер шесть. Исаев явно собирался с мыслями, но дверь толкнул. Даша действительно спала. На секунду Сашу передернуло. Именно так женщина выглядела вчера, когда лежала на полу ванной. Он подошёл к кровати, поправил всклокоченные волосы жены и взял её за руку.
