— Здравствуй, Кира. Ты где?
— На кладбище,— усмехнулась я, прежде чем сообразила, что говорю. Совсем потеряла контроль.
— Где?! Что, кто-то умер?!— так пронзительно крикнула она, что я была вынуждена отвести руку с трубкой подальше от уха.
Пока мама продолжала что-то беспокойно выкрикивать, я, закатив глаза к небу, выдохнула вместе с небольшим облачком пара:
— Я!
— Кира, ты слышишь или нет?
— Слышу тебя, мама, не надо так кричать,— возвращая трубку к уху, ответила я.
— Что все это значит?
— Я во дворе университета, мама. Закончила работать. Иду домой.
— Ну и шутки у тебя!— недовольно фыркнула мама.— Ты не ответила мне на эсэмэску: ты приедешь сегодня на ужин?
— Конечно, мама,— снова закатила глаза я.— Традиционно.
Как я могла не приехать на традиционный пятничный ужин? Форс-мажорных обстоятельств просто не существовало. Только не с моей мамой!
— Мне не нравится твой тон. И надень голубое платье…
И пока она давала инструкции, я уже понимала, что предстоит новое знакомство с еще одним кандидатом в мужья.
— Мама…
Но остановить танк было невозможно.
— Ты эпиляцию сделала?
— Конечно, и даже надела кружевные панталоны, кавалер оценит.
— Перестань дерзить!— возмутилась мама.— Женщина всегда должна быть в прекрасной форме. Сколько можно тебя учить!
— Мама, ты давно привила мне отменный вкус. Неужели ты думаешь, что твои инвестиции в меня кто-то перебьет?
— Вот что ты за человек такой, Кира? Ты даже комплимент не можешь сделать без остроты.
— Могу. Если вокруг будет царить чувство меры. Но такое явление в природе наших отношений не наблюдается.
— Я понимаю, почему декан не порекомендовал тебя на свое место. Кто выдержит такое высокомерие?
— Ну, для большей ясности: я и не стремилась занять место декана. А во-вторых, давай прекратим обмен любезностями, и ты скажешь, когда станешь просто моей мамой, а не свахой?
— Так, Кира, перестань тыкать палкой в колесо и будь хорошей девочкой. Мы ждем тебя сегодня в семь.
— Вставлять палки в колеса, мама,— устало поправила я.
— Какая разница, Кира. Не умничай!
— Конечно, мама, я буду в семь, и ни минутой позже!
— Вот и умница!
«Будь хорошей девочкой, Кира! Ты, как всегда, справишься,— погладила себя по голове.— Бедный папа! Как он с ней прожил столько лет? Хотя, если бы не любовь к чтению, наверное, реальность была бы для него невыносима».
С постыдной иронией подумала, что, наверное, отношения с родителями у меня тоже не сложились бы, если бы не они меня родили.
Отца я очень любила. Он заменял мне друзей и был добрейшим в мире человеком, но, к сожалению, слишком мягким, все принимающим близко к сердцу. С ним всегда было спокойно и уютно, но я не тревожила его своими переживаниями, и чаще всего мы обсуждали только литературу. Он, как и я, любил читать.
Иногда со страхом представляла, что папа так возится со мной лишь из-за своего родительского долга. Но, к моему безмерному счастью, он всегда принимал меня всю целиком, несмотря ни на что, и иногда его молчаливые объятия были единственным утешением.
А с мамой все было сложнее. Она все время учила жизни, наблюдая мою неспособность выстроить здоровые отношения с кем бы то ни было. И ее непреклонное стремление познакомить меня с каким-нибудь молодым человеком (потому что с двадцати лет я начала быть старой девой, а так не положено!) каждый раз выводило из равновесия.
Отдельная квартира после двух лет по окончании университета стала облегчением. Но и это не явилось абсолютным спасением от материнского террора. Не успокоилась мама и тогда, когда узнала о моем бесплодии от «доброжелательной» подруги гинеколога: с неуемным рвением взялась подыскивать жениха и самостоятельно проводила предварительную работу с кандидатами.
