— Кира, ты не из посвященного вида. Ты представляешь свою реакцию на мое предложение?
Я непримиримо сжала губы и еще шире раскрыла глаза. Сейчас внутри бушевала буря. Уголки глаз щипало от подступающих слез.
— А я очень хорошо представляю,— продолжил Марк и склонился ближе.— А теперь скажи, что мне нужно было сделать?
Я опустила глаза и подавленно мотнула головой, пытаясь взять себя в руки и не устраивать истерики.
— Ты мог бы проявить фантазию,— прошептала с чувством глубокого сожаления.
— Кира, посмотри на меня,— понизив голос, попросил Марк. Я подняла голову, и взгляд замер на его глазах.— Я готов тебе помочь здесь, на Тэсании. Но не проси большего. Я и так делаю то, что запрещено протоколом твоей адаптации.
Я бессильно уронила плечи и отвернулась к столу, взяла стакан с чаем и сделала большой глоток. Я не злилась на него. Нет. Я просто тосковала по родителям, по отцу. Мне было больно так же, как и им.
— Расскажи подробнее, что говорили родители, когда ты появился?— попросила, выровняв дыхание.— Вообще, как они пережили это? Они не спросили телефона, адреса? Вообще, как это все было преподнесено? Они не спросили, кто ты? Почему не я сама рассказала им эту новость? Я не понимаю, как они смогли принять это. Я не позвонила, не сообщила сама, даже фото не прислала. Просто исчезла! Как такое возможно принять за правду и не посчитать подозрительным?
— Ты не просто исчезла. Ты оставила прощальное письмо,— отклоняясь на спинку дивана, ответил Марк.
— Я?!
— Его написал я.
Опустив голову на сложенные на столе руки, я минуту не шевелилась. Марк сидел тихо.
— Ты умеешь писать по-русски?— спросила единственное, что пришло в голову.
— Я не захватил копию, но могу пересказать дословно,— с легкой усмешкой кивнул он.
Конечно, про Новую Зеландию я уже слышала. Причины переезда и скорость, отсутствие возможности предупредить и прочие детали тоже были серьезными. Но это не каменный век, телефоны там тоже имелись и интернет. В голове не укладывалось, как родители могли бы успокоиться, понимая это. Я слушала Марка и не понимала: как можно при таком развитии цивилизации не иметь более гуманного способа избавить всех от переживаний?
— Лучше бы ты им память отшиб,— горько пошутила я и, скрестив руки на груди, отодвинулась от стола.
— Мы так не поступаем,— только и ответил он и отпил из своего стакана.
Я подтянула колени к себе и обняла икры руками, наблюдая за мужчиной и за городом за его спиной.
«Злюсь ли я на него? Нет, не злюсь. Я злюсь на ситуацию в целом. Хотя, что есть эта ситуация? Целый род, который жаждет выжить во что бы то ни стало, и я — потенциальная его часть. Девяносто восемь процентов! Отдельные граждане, наделенные властью решать такие вопросы, и исполнители, которые тоже отличаются патриотизмом… Ох, Кира, хватит обвинять всех вокруг! Это уже случилось! Просто оставайся самой собой… Ты же, в конце концов, на курорте… Трехсотлетнем курорте!»
От этих мыслей стало тошно и смешно одновременно. Я прикрыла глаза, зажмурилась, а затем подняла руку к макушке и стянула резинку с волос, распуская их по плечам.
— У тебя невероятно красивые волосы,— любуясь, искренне произнес Марк.
И это был не просто комплимент. В его глазах отражался весь мой мир. Так захотелось прижаться к нему, и чтобы он обнял крепко-крепко. Но я отвела взгляд к еще не испробованному десерту и сдержала порыв.
