Эби взяла открытку, вгляделась в нее и слегка переменилась в лице – едва заметно, словно она, оставаясь на месте, сделала шаг назад.
– Мы с твоей мамой расстались на плохой ноте. Я сожалею об этом. Как поживает Куинн? – осторожно спросила она, возвращая карточку.
Кейт удивленно моргнула. Ну конечно, Эби ничего не знает.
– Шесть лет назад мамы не стало.
Эби поднесла ладонь к груди и слегка похлопала, словно успокаивая себя.
– Мне очень жаль, – вздохнула она. – Я… я не знаю, что сказать. А отец?
– Он тоже умер. Лет на десять раньше мамы.
– И мой папа умер, – сказала Девин. – В прошлом году.
Эби перевела взгляд на Девин, в ее карих глазах читалось сочувствие. Она прикоснулась к плечу девочки:
– Наверное, нелегко тебе пришлось. – Взгляд Эби скользнул по хрупкой фигуре Кейт с участием, будто та была собрана из мелких кусочков, а клей еще не вполне схватился, и она в любую минуту могла рассыпаться.
– У нас все хорошо, – произнесла Кейт. – Год был трудный, что и говорить, но сейчас все позади. – Ей стало немного не по себе, будто они только что поведали о своем горе совершенно незнакомому человеку. – Я не хотела грузить вас своими неприятностями. Мы тут ненадолго. Мне просто захотелось еще раз повидаться с вами.
– Ненадолго? Нет уж, мы вас так легко не отпустим! Сейчас скажем Лизетте, что вы приехали. Она очень обрадуется гостям, будет для кого готовить. Я вижу, она уже кое-что выставила для вас, выпечка осталась от обеда. – Эби кивнула на блюдо и направилась в сторону кухни.
Кейт послушно пошла за ней. Для Девин тоже особого приглашения не понадобилось. Девочка шагала следом как завороженная. Они прошли через дверь, открывающуюся в обе стороны, и оказались в кухне, оборудованной, на удивление, по последнему слову техники. Будто неожиданно попали в другой дом. Окон здесь не было, но света хватало благодаря зеркальным листам нержавеющей стали.
Возле холодильника обнаружился старый стул, который совсем не вписывался в обстановку. Его спинка была прислонена к стенке, и казалось, будто кто-то сидит на нем. Девин с любопытством уставилась на него.
У плиты хозяйничала маленькая женщина. Она повернулась, и Кейт увидела, что ей лет шестьдесят с небольшим. Черные волосы поварихи лоснились, как шерсть мокрой выдры, и в них ярко блестела седая прядь. Она становилась особенно заметной, когда женщина двигалась.
– Лизетта, у нас новые гости! Ты только посмотри, кто к нам приехал! Это моя племянница Кейт! Я же говорила, что она когда-нибудь вернется. И она привезла с собой дочку – знакомься, это Девин.
Лизетта бросила на Эби быстрый взгляд, значение которого Кейт не поняла, потом, не говоря ни слова, улыбнулась, подошла к гостям и расцеловала их в обе щеки.
– Кейт, не знаю, помнишь ли ты Лизетту Дюран. Мы уже пятьдесят лет с ней лучшие подруги, и почти все это время она живет с нами. В «Потерянном озере» Лизетта – незаменимый повар.
Нет, Лизетту она позабыла. Может быть, позже ее образ проступит в памяти, как фигура в тумане. К Кейт постепенно возвращались все новые подробности того незабываемого лета. Многие годы она хранила воспоминания о «Потерянном озере» – зрительные впечатления были смутны, зато чувства свежи по-прежнему. Кейт ясно помнила, что здесь она была совершенно счастлива.
– Спасибо за угощение, – сказала Кейт.
Лизетта скромно склонила голову.
– Отец Лизетты владел в Париже известным рестораном. Он так и назывался: «Дом Дюрана». Там однажды обедал Хемингуэй, – сообщила Эби. – Она у него научилась готовить. У отца, конечно, не у Хемингуэя. Ну, я сейчас принесу постельное белье, скоро вернусь.
