– Да? Уже познакомились, – он взял шкатулку у своего напарника, подошёл к Маркунину. – Коли твоя – бери, но золотишко сумеешь загнать, если нет, я возьму это на себя. Торговаться не будем – навар пополам, уверенно добавил тот.
Маркунин растерянно пожал плечами: мол, об этом он и не думал. Но оказывается сбыт древних монет непростое дело, требующее немалого риска и умения, хотя в том, сколько можно было выручить за золото и браслеты и шкатулку, он имел смутное представление, но знал, что у коллекционеров древностей ценятся весьма и весьма высоко. А специалистов-оценщиков знал давно, но где они теперь?
– Вы имеете чёткое представление, на сколько это богатство потянет? – спросил неловко Маркунин.
– Нет проблем! Так что мы загоним и по рукам! – сказал бодро Дима, глядя сурово на мужчину.
– Это, что – твои ценности? – спросила Яна, и Маркунин, видел перед собой прелестные глаза дочери, кивнул готовно. – Дима, дай своим глазомером посмотрю? – и она пошла к столу, высыпала содержимое шкатулки.
– Разве это золото, а почему оно чёрное? – она потерла пальчиками, на которых длинные крашенные ноготки блестели лаком, как сливки спелые, монета засияла. – Красота-то какая! Эти браслетики я себе возьму, позволишь, папа? – насмешливо изрекла она. Её совершенно не интересовало, где он все эти годы, пока она росла, околачивался, впрочем, мать говорила, будто подруга отбила мужа и уехала с ним…
– Всё, Яна, собирайся, нам пора! – жёстко сказал Дима, шагнув к ней решительно.
Маркунин, понимая, что они действительно могут увезти его сокровища, и он останется на бобах, быстро глянул на свою сумку-чемодан, тут же смекнул, что её уже обшарили – стояла не так. Он потому и привёл сюда земляков, чтобы своим запасом вооружиться, и вот нарвался на других.
– Чего, дядя, за стволы хотел уцепиться? – буркнул парень в пуховике и Дима повернулся к Маркунину.
– Мы твою помку конфисковали: документик на неё у тебя хоть есть?
– Я охотник! Есть билет охотничий, так что отдайте, а то забот вам же прибавится… – спокойно произнёс он.
– Что, шкатулку и ружьишко? – спросил нагло в пуховике.
– Юра, да ты не волнуйся, ребята хорошие, не обманут, привезут деньги, – жалостливо успокаивала, почти уговаривая, Надя, тут же подбежав к дочери.– Яночка, не обижай меня и отца, нам деньги самим нужны сегодня же, – плаксиво прибавила она.
– Да прикатим, не бойся, дядя! – отчеканил в пуховике. – Яна, погнали, а то шеф даст нам чертей!
– Всё, всё гоним! – быстро сказал Дима, беря шкатулку. – Ружьё у неё! – бросил он на ходу, глядя на Маркунина. – Бабки будут завтра по нашему усмотрению, идёт, старик? Всё – погнали, бывайте, да не ужритесь на радостях! – он засмеялся. Подмигнул ему.
Маркунин остался с бывшей любовницей с таким чувством, будто все его бессовестно обманули. Надя тоже ушла за бутылкой, он рассматривал своё ружьё, взял в дорогу на всякий случай не для самообороны вовсе, а для охоты. Был всегда запасливым.
Надя в куртке прибежала, вся растрёпанная и панически заверещала с порога:
– Юра, эти твои… опять приехали, батюшки, что будет! – она схватилась за лицо, и быстро просеменила к столу, села на стул, поставила громко бутылку.
– Ничего, сейчас мы их шуганём! – спокойно изрёк он, раскладывая ружьё, вогнал патроны. – А где находятся эти… С Яной, её суфлёры, то бишь сутенёры, ведь так, да? Я угадал!
– Я, думаешь, знаю, но они не сутенёры, это ты зря, да, напрасно так плохо о Янке, – твёрдо защитила Надя.
