Труба клокотала зрелищем:
Клубы дыма впивались в чистоту неба
И старили его.
Внизу,
У подножия вотума смерти
И идущих на эту смерть,
Стоял разноязыкий гул,
Чем-то схожий со зрелищем верхним:
В одних пробуждался страх,
Другие умиротворенно молились,
Вымаливая секунды у обреченности.
Среди этого гула чья-то мать, —
Пытаясь дозваться своего мальчика,
Чей пепел,
Как и пепел таких же как он,
Уже падавший на ее плечи, —
Плакала криком,
Все вокруг переплеталось в ад,
В душервущий порыв криков,
вскриков,
выкриков.
Людей вели строем
В самое пекло смертей беспричинных:
Мало ли за что можно тебя убивать,
Если ты – человек,
Homo sapiens,
Убивающий ли сам,
Или убиваемый.
