Растрепанная чайка, заметив безжизненное тело, перепрыгнула через кучу камней и приблизилась, чтобы рассмотреть утопленника. Она подошла к голове мальчика, ухватила клювом длинную водоросль, обмотавшуюся вокруг его уха. Водоросль не поддавалась, и птица принялась тянуть и дергать за нее, издавая сердитые крики.
Наконец, чайке удалось оторвать водоросль, и она с торжествующим воплем прыгнула на обнаженную руку. Тело, которое едва прикрывала изорванная, мокрая коричневая туника, казалось таким маленьким – даже для семилетнего мальчика. Однако, взглянув на его лицо, можно было подумать, что он намного старше – возможно, дело было в форме лба или морщинках у глаз.
Внезапно мальчик закашлялся; его вырвало морской водой, затем снова начался приступ кашля. Чайка с резким криком выронила водоросль и, захлопав крыльями, поднялась на скалу.
Мальчик несколько мгновений лежал неподвижно. Во рту у него стоял вкус тины и рвоты, на зубах скрипел песок. Он чувствовал мучительную пульсирующую боль в затылке, острые камни впивались в тело. Затем его снова одолел кашель, изо рта хлынула морская вода. Он с трудом втянул в себя воздух. Сделал второй вдох, третий. Тонкие пальцы медленно сжались в кулак.
Волны накатывали на берег и отступали, накатывали и отступали. Так прошло долгое время, и крошечная искорка жизни в теле мальчика вот-вот готова была погаснуть. Он чувствовал лишь боль, и мысли его были пусты. Как будто он утратил самого себя. Или как будто в сознании его возникла некая стена, за которой скрылись все чувства, и остался только страх.
Дыхание его замедлилось, пальцы разжались. Он сделал резкий вдох, словно собрался снова закашляться, но затем обмяк, как мертвый.
Чайка приближалась осторожно, мелкими шажками.
И в этот момент луч энергии, возникший неизвестно откуда, пронизал его тело. Оказалось, что он еще не готов умирать. Мальчик снова пошевелился, сделал вдох.
Чайка остановилась.
Он открыл глаза; дрожа от холода, перевернулся на бок. Почувствовал, что на язык попал песок, и хотел его выплюнуть, но ничего не получилось – он лишь снова ощутил позыв к рвоте от тошнотворного привкуса водорослей и морской воды во рту.
Собрав все силы, мальчик поднял руку и вытер рот остатками рукава. Затем ощупал свежую шишку на затылке, поморщился. Заставил себя приподняться, уперся локтем в камень и сел.
Так сидел он, слушая шум волн и шорох камней. На мгновение ему показалось, что сквозь мерные удары волн и пульсирующую в черепе боль донесся какой-то звук – возможно, голос. Голос из иных времен, из иного мира – но он не помнил, какого именно.
Внезапно на него обрушилось сознание того, что он не помнит ничего. Ни откуда он пришел. Ни матери. Ни отца. Ни собственного имени. Имя. Как он ни старался, ему не удалось вспомнить. Имя.
– Кто я?
Услышав это восклицание, чайка издала пронзительный крик и взлетела.
Заметив свое отражение в лужице, мальчик присмотрелся. Перед ним маячило незнакомое лицо, принадлежавшее ребенку, которого он никогда не видел. Глаза, как и волосы, были совершенно черными, с золотыми искорками. Уши, почти треугольной формы, заостренные сверху, казались необычно большими по сравнению с лицом. Лоб тоже был слишком высоким. А нос – наоборот, тонким, небольшим, скорее похожим на клюв. Лицо выглядело каким-то несообразным, словно было составлено из черт разных людей.
Мальчик снова собрался с силами и поднялся на ноги. Голова закружилась, и он, опершись на острую скалу, подождал, пока тошнота не пройдет.
