Потерянные Навсегда - страница 18

В плаще я дважды стучусь в дверной косяк к Габриэле, чтобы попрощаться и спросить, не хочет ли она, чтобы я привез ей что-нибудь из Фуншала, она отвечает «нет» и желает нам благополучно съездить.

Я уже берусь за ручку двери, когда вдруг кое-что вспоминаю, возвращаюсь и говорю, чтобы она никому не говорила, даже под пытками, где мы собираемся остановиться. Если бы я не увернулся, ластик прилетел бы мне в лоб. Я бегу к выходу, убегая от несущегося мне вслед эпитета «ненормальный босс, не заслуживающий своего секретаря».

В метро еще не очень людно, и я захожу на Авеню Республики без десяти пять, что дает мне время прогуляться до Санчо Панса и поглазеть на девушек. Это спорт, который приносит гораздо больше удовольствия летом, но парень в моей ситуации должен хвататься за возможности, когда они появляются. Я бы ни на что не променял ответственность за Бекку, но также верно и то, что она полностью разрушила мою личную жизнь – не говоря уже о сексуальной, которая, как говорят, находится в анабиозе. В любом случае, если понять почему Изабель ушла от меня, то нельзя даже считать, что это плохо. Лучше уйти, чем остаться и усложнить жизнь мне и малышке.

Но это еще не все, быть родителем-одиночкой действительно сложно. Как парень может пойти повеселиться вечером? Оставить Бекку с няней? Это должен быть очень особенный человек, чтобы она его признала, и, если случится снова ночь кошмаров, я не уверен, что няня сможет ее успокоить. Вот если бы Лотта приехала на рождественские каникулы, но похоже, она не приедет, она, должно быть, захочет провести их с Джаспером в Копенгагене.

Но я не знаю, на что жалуюсь, эта фаза кошмаров, когда ей нужно больше внимания, не может длиться вечно, и как только ей станет лучше и она немного подрастет, я смогу попросить кого-нибудь посидеть ней несколько часов и вернуться в общественную жизнь. Мне нужно найти новых друзей, потому что большинство из тех, что были у меня до аварии, постепенно исчезли. Я не виню их, но меня такие друзья не устраивают.

Я подхожу к дверям детского сада и ничего. Бывают дни, когда их не видно. Я иду в заднюю комнату, где они должны закончить свой обед, и меня встречают, бегом бросаясь ко мне, и мои руки хватают маленькие ручонки, полные крошек и измазанные маслом, и я слышу крик «Калле, калле!»

Я сразу забываю, что у меня нет личной жизни, нет девушки и я не был в кино, на концертах или выставках с тех пор, как умерли родители. Слышать ее и видеть ее такой счастливой, когда мы снова встречаемся в конце каждого дня, более чем достаточно, чтобы я не вспоминал о личной жизни некоторое время. Я спрашиваю, как прошел день, и мне говорят, что все прошло хорошо. Мы прощаемся с ее друзьями, и я веду ее в ванную комнату, где мою ей руки и лицо перед тем, как надеть плащ и шарф, и, хотя дождя нет, уже темнеет, и вечер ветреный и неприятный.

Я иду к выходу, но возвращаюсь, чтобы сказать Ане, что Бекки не будет до понедельника, и получаю вторую улыбку за день. Это приятно, и хоть все идет хорошо, с Беккой сложно, и, если вдруг что-то пойдет не так, больше всех пострадает Бекка.

Обратный проезд в метро прошел без происшествий несмотря на то, что мы взяли с собой откидное сиденье и поезд был полон к пяти часам.

На подъезде к Маркешу, я спрашиваю Бекку, не хочет ли она пойти посмотреть на огни и съесть мороженое, которое просила утром, но она мотает головой, и мы пересаживаемся на поезд до Коломбо. Приехали без затруднений, потихоньку поднимаемся по лестнице - с автокреслом в руках - садимся в машину и едем домой.