Она собрала в пучок свои каштановые волосы. После первого безрезультатного свидания девушка вышла из салона с дерзким каре на голове, и с того момента волосы почти не прибавили в длине. К этому привело множество причин. В том числе, что волосы начали резко редеть, и так она рассчитывала удержать густоту шевелюры. Расчёт оказался ошибочным, с каждым расчесыванием на гребешке оставались клочки хрупких волос.
Собрав волосы в короткий хвост, она услышала голос матери из коридора.
– Не распускала бы уж, вся квартира в волосне твоей. – Хотя мать бросила фразу мимолётом, присущая ей грубость и отвращение чётко прозвенели по голым стенам комнаты.
Элея и головой не дрогнула – привыкла. Но через некоторое время, когда мать уже давно забыла про волосы, глаза Элеи стали стеклянными, и по розовой щеке покатилась слеза. Одна… вторая, вскоре третья, словно зарождалась буря.
Ей хотелось бежать, ругаться, взорваться, послать к чёрту всех и уйти… Но она не могла. Да и зачем пускать опять портить отношения, если можно стерпеть. «Я ведь даже не работаю» – думала она.
Представив себе ссору с мамой, она вспомнила, как когда-то ругалась и уходила. Только тогда было куда идти. Конечно, они с Дафнисом тоже ругались, но со временем мирились по обоюдному желанию. А тут ни отец, ни мать не стали бы идти на компромисс. К тому же, отец опять мог захворать, и, того пуще, умереть. Он и так едва ли полноценно реабилитировался после прошедшей пневмонии.
Слишком многое останавливало Элею от резких и твёрдых поступков.
Девушка откинула голову и собрала эмоции в кулак. Но вскоре открыла ладони и опять начала отчаянно думать: «Зачем я вообще это всё делаю? Зачем цепляюсь за него? Ну и пусть подыхает в этом лесу, раз уж нашёл себе весёлое развлечение». Элее стало тошно от собственных мыслей. На самом деле, она бы отдала всё, чтобы вернутся в прошлое. В то время, когда Дафнис был рядом, когда она помирилась с родителями, а на улице было тепло.
Прошлым вечером Элея созвонилась с Деметрой. Обе, ничего не придумав, решили ехать на место, где Дафниса видели в последний раз. Элея словно заразилась материнской тревогой и поэтому с семи утра была готова к выходу. В восемь они выехали из Самоцветинска.
Машину немного потряхивало, ветер за окном крепчал с каждым часом. Деметра не привыкла к такой высокой парусности и сперва чувствовала страх и неуверенность. К тому же, автомобиль был праворульным, а дорога двуполостной, что усиливало дискомфорт.
– Ну что же так он… – бубнила она себе под нос. – Ну у кого же эгоизма набрался?
– Не переживайте, может просто телефон разрядился.
– Ну а что же он тогда с телефона этого лесника не позвонил? – не унималась мать.
– Видимо, забыл про всех и вся, у нас часто так было. Дафнис если делом каким занимался, то полностью туда уходил, ничего не соображал. Я как-то в квартиру не могла попасть около часа, пока он не опомнился.
– Бедная моя – ласково сказала Деметра.
Через некоторое время желудок Элеи начало сводить судорогой, она не ела уже давно. Удивительно, но в этот момент Деметра взглянула на неё и предложила чай в термосе.
– А он с сахаром?
– Привереда – улыбнулась Деметра с обволакивающей теплотой, – с мёдом.
После этой фразы Элея была согласна и на чистый сахар, без чая. Во всяком случае, она тут же схватила рюкзак с заднего сиденья и достала термос. Тут машина резко дёрнулась влево, миновав препятствие на дороге. Часть чая оказалась на джинсах.
