– Ай, ладно, мам, какая разница, шо они скажут, не их енто дело!
После долгих уговоров Глашка устроилась также на ферму. Она решила быть поближе к Нюське, которая была безотказной и во всём помогала.
– Чувствую я себя плохо, до сих пор переживаю… – показушно всхлипывала Глаша, показывая тем самым, как она не может смириться с потерей отца.
– Я тебе помогу, – отзывалась Нюся, жалея соседку. – Возьму твоих коров, только ты уж бери себя в руки, а то не ровен час заболеть от переживаний.
Нюся сильно уставала от двойной работы, но отказать не могла. Она тоже плакала, когда узнала, что отца у Глашки больше нет – страшно потерять родного человека.
Поздно вечером в гости к Грищенко пришёл Сашка, чтобы пригласить Нюсю на прогулку.
– Пойдём погуляем, – с улыбкой на лице предложил парень. – Вечер сёдня какой…
– Устала я, Саш, спать хотца, – вздыхала Нюся.
– Опять за Глашку работала?
– Плохо ей, сам понимаешь…
– Ага, а бегать на свиданки – силы есть.
– Да ну, не может быть… – удивилась Нюся. – Она же так плачет на ферме…
– А вечером смеётся, як кобыла. Совести у неё нету, а ты уж слишком доверчивая… Витька же с ней встречается, вот он мне и рассказал, как ей плохеет рядом с коровами…
– Вот зараза, – разозлилась Нюся. – Иди, Саш, не до тебя мне, спать пойду.
На следующий день всё повторилось: Глашка с расстроенным лицом просила соседку о помощи, пуская скупые слёзы. Нюська согласилась, но с условием, что завтра Глаша сделает всю работу за неё. Недолго думая, Трофимова пообещала выполнить её просьбу. Но на следующий день Глашка на ферму не пришла.
В обеденное время, закончив работу на ферме, Нюся зашла к соседке, чтобы отчитать её за невыполненное обещание. Долго стучала в дверь девушка, но никто не открыл. Покидая двор Трофимовых, услышала скрип двери. Обернулась.
На улицу вышла Глашка, вся растрёпанная и с сонными глазами.
– Чё пришла? – зевала Глаша.
– Почему на работу не явилася? – грубо спросила Нюся, открывая калитку.
– Не смогла…
– И чем же ты так была занятая?
– Спала, не видно, шо ль? – Трофимова потянулась и ещё раз зевнула.
– Глаш, ну так не делается, ты ж обещала…
– Ну, обещала, – с ухмылкой ответила Глашка и тут же подбежала к Нюсе, озаряясь вокруг, зашептала. – Мы вчерась с Витькой… полночи просидели у реки… Ой, Нюська!
– Да шо такое? – не понимала Нюся, всматриваясь в лицо соседки.
– Он какую-то наливку припёр… – Трофимова раскраснелась от волнения. – Мы выпили…
– Чу, дура! – воскликнула Нюся, отпихнув руками девушку. – Пить? Одурела?
– Ну и шо? Взрослые ужо… – Глаша хитро улыбнулась. – Нюся-я-я… Если бы ты знала…
Соседка закружилась, будто танцуя вокруг Нюси. Она смеялась так, якобы была пьяна до сих пор.
– Нюська! Я теперь знаю, шо такое женское счастье…
– Белены объелась? – Грищенко махнула рукой и поплелась домой обедать.
Нюся вошла в хату и остановилась. Она раздумывала о словах подруги: «Женское счастье? Этот как? Обнял, наверное, обнял и поцеловал… Вот гадость! Не о том надобно думать…».
Грищенко быстро перекусила, дала наказ брату насчёт домашнего хозяйства и вернулась на ферму.
– Нюська! – одна из доярок позвала девушку. – К тебе пришли! Бросай доить!
Грищенко перелила молоко в бидон и вышла на улицу.
– Здравствуй, – у ворот стоял Саша с букетом ромашек в руках. – Вот, принёс…
– Будет тебе, – застенчиво улыбнулась молодая доярка. – Хватит ужо носить… стыд-то какой…
– А чё? Шо постыдного? – Санька удивился. – Захотел тебя порадовать…
