В разгар этих размышлений приехал, наконец, прокурор. Он встретил Алёну недружелюбно. Женщина растерянно топталась посреди большого кабинета и пыталась что-то говорить про папу – ветерана войны, пропавшие документы на квартиру, странные обстоятельства его смерти, неизвестных людей, наследивших в комнатах. Не поднимая головы и перебирая какие-то бумаги, прокурор буркнул, что он сильно занят и ему реально некогда. «Интересно, что может быть важнее, чем убийство человека, – подумала Алёна, – наверное, только какое-то массовое убийство. По адресу ли я обратилась? Разве это учреждение не должно по долгу службы заниматься подобными делами? Так почему я в роли назойливого просителя?».
– Вы зайдите к следователю Спотыне в кабинет 216. Он вёл проверку по поводу смерти Вашего отца. Вы ему всё расскажете. Пусть он с Вами поговорит, запишет показания, – хмуро предложил прокурор, поняв, что так просто ему от Алёны не избавиться.
– Но я из другого города, – пыталась сопротивляться Алёна, которая после разговора со следователем по телефону не имела ни малейшего желания с ним общаться, – очень издалека. Я скоро вынуждена буду уехать…
– Идите, идите к следователю, – махнул полной ручкой прокурор, – пусть он с Вами поговорит.
Поняв, что на этом разговор закончен, Алёна поплелась в кабинет следователя. Может, если бы зав.кафедрой смог дождаться приезда прокурора, то их выслушали бы более внимательно и не пинали бы сейчас по кабинетам. Но, возможно, у Алёны сложилось превратное впечатление, и следователь окажется прекрасным работником, чутким и внимательным?
В кабинете находился молодой мужчина, крупный, холёный, в дорогом пиджаке из мягкой кожи. Он был белобрысый, со светло-серыми глазами и поросячьими белесыми ресничками. Пухлые губы кривила презрительная усмешка. Рядом с ним сидел какой-то коллега и они дружески болтали.
– Вы проводили проверку по поводу смерти моего отца, Александра Черных. У меня возникли вопросы, я подозреваю, что он умер насильственно. Меня прокурор к Вам направил, – попыталась рассказать о цели визита Алёна.
– Знаете что, женщина, – раздраженно сказал следователь, – пойдите в канцелярию, напишите заявление и оставьте там. А прокурор определит, кто будет заниматься этим. Так просто я ничего делать не буду!
Прозвучало это грубо и достаточно по-хамски. А может быть, это показалось?
– Вы почему со мной таким тоном разговариваете, – возмутилась Алёна, которая и так уже была на взводе, – у Вас хоть какая-то совесть есть?
– Совесть у меня давно потеряна, – заявил Спотына, с усмешкой глядя в глаза Алёне.
Его товарищ при этих словах дико загоготал.
– Не знаю, у Вас, может быть, принято глумиться над потерпевшей. Что Вы смеетесь? – только и смогла вымолвить Алёна, у которой уже не было сил выносить это издевательство.
Ухмылка сползла с лица коллеги Спотына.
– Выйдите из кабинета! – заорал он.
Алёна вышла из кабинета, испытывая острое чувство ненависти к этим сотрудникам по обеспечению правопорядка.
Женщина направилась в канцелярию, написала подробное заявление и удостоверилась, что секретарь его зарегистрировала. Надежда на то, что кто-нибудь будет расследовать это дело стремительно падала.
– Завтра приёмный день у зам.прокурора, Вы запишитесь на приём, – предложила секретарь, которая прониклась неким сочувствием к Алёне. – Может, он Вам чем-нибудь поможет. – Вот карточка с Вашим адресом, мы сообщим о результатах в Новосибирск.
