Потому что я во тьме - страница 6

Он только лишь к себе подозвал, поближе к постели, чтобы я могла присесть на неё, вдруг в обморок упаду от того, что он сейчас произнесет.

Но он долго молчал, пытался собраться с мыслями, ёрзал на одном месте, что начинало меня понемногу раздражать и положив ладонь к нему на плечо, кивнула, – мол, говори, я же не кусаюсь.

И всё на меня обрушилось какой-то волной от цунами. Оказывается, Мейсон таким образом пытался привлечь моё внимание, потому что я ему нравлюсь и совсем не хотел, чтобы на меня посыпалось столько негатива, ведь этого не заслужила. Он понимал, что сделал поспешное действие, тем более, когда на фото вообще не они изображены, но кто знает, что на той фотографии, например, не сам Мейсон. Может быть это он фотографировался с какой-то своей подружкой, но тогда, наверное, эта подружка была бы очень недовольна, если думать логически.

Мне это всё не очень нравилось и навивало подозрения, ведь способ очень странный, чтобы привлечь моё внимание, легче уж лично подойти и сообщить обо всём прямо, чем проворачивать такое.

Отвечать ему на это не хотелось, просто решила расслабиться и обнять его, потому что я у него, наконец, в квартире, в которой ни разу не была. Будто бы достижение открыла. Парень сам вёл себя достаточно напряжённо, что могло лишь смущать: я ему ничего не сказала, только лишь показала, насколько сейчас тактильна, а значит всё хорошо, или может он этого просто не понимал? Не чувствовал?

Через какое-то время мы вообще решили посмотреть фильм, заняться то всё равно было нечем, поэтому на телевизоре показывали всякие программы по жанру комедии, таким образом старались поднять себе настроение. Там показывали много смешных моментов, от которых мы бывает тихо смеялись и поглядывали на друг друга, чувствуя себя вроде бы комфортно, а вроде бы и очень неловко. Мы сидели рядышком и наши плечи соприкасались, отдавая нам весь электрический ток, если это так можно назвать, но ощущения притягательные.

А потом он меня поцеловал.

Дверь открывается и на глаза сразу бросается мужчина, который сидел за столом и что-то писал у себя в тетради. Свет на него падал так, что можно было лишь заметить часть лица. Его скулы и нос были по-особому выражены, в очках отражался мир вокруг помещения. Его брови были чуть понижены, что означало лишь одно – он сильно сосредоточен, стараясь не отвлекаться на какой-либо источник шума, поэтому я всего лишь присела на маленький мягкий пуфик рядом со входом и начала ждать, потому что отвлекать его не хотелось, мало ли, чем он там может быть занят.

Это решение давалось нелегко, при том факте, что мне всё-таки нужен был такой человек, кому я смогла бы выговаривать всю тьму, что накапливалась у меня в душе. Это было что-то необъяснимое, но постоянные срывы и истерики меня окунали будто бы в другой мир, совсем неизведанный и страшный. На меня слишком много навалилось. Хотелось сбежать и запрятаться куда-то глубоко-глубоко, лишь бы никто не нашёл. Я чувствовала себя зверем загнанным в угол, который ищет спасение в других людях.

Как же так произошло, что весь мой путь, который начинался в одиночку, стал таким запутанным? Мне хотелось тепла, ощутить, каково это хорошо всё-таки быть одной, думать за себя саму и не выслушивать недовольное бормотание, что так сильно понижало твою самооценку, а точнее твоего внутреннего маленького зверька. Мой маленький тёмный зверёк настолько вслушивался в сквернословия, что практически стал самой светлой стеклянной статуэткой, которую легко разбить.