Ни одно из последующих обращений Черчилля и Трумэна не поколебали позиции Сталина. В своем ответе от 24 апреля, после того как он получил отчет Молотова о его беседе с президентом, Сталин утверждал, что американское и британское правительства поставили Советский Союз в труднейшее положение, пытаясь навязать свое мнение. Он оставил без внимания последнее обращение Черчилля (28 апреля) незадолго до капитуляции Германии: «Нас ожидает мало хорошего в будущем, в котором вы и страны, которые находятся под вашей властью, плюс коммунистические партии во многих других государствах представляют одну сторону мира, а те, кто примыкает к англоязычным странам, и их союзники доминионы занимают другую сторону. Совершенно очевидно, что их противостояние разорвет мир на части и что все мы, ведущие деятели на той и другой стороне, приложившие к этому руку, будем посрамлены перед лицом истории».
С каждым днем становилось все яснее, что советское руководство не собирается отправлять правительство Варшавы в отставку и что оно уже не может уйти из-под влияния Москвы. Несмотря на несогласие американцев и британцев, советское правительство подписало Договор о взаимопомощи с непризнанным польским правительством. Молотов, находясь в Сан-Франциско, обосновал эти действия тем, что правительство в Варшаве было единственным в Польше, с которым Советский Союз мог иметь дело, чтобы обеспечить порядок в стране, пока Красная армия продолжает наступление на Германию.
