Айрин выскочила из постели.
– Наконец-то действительно хорошая новость!
Грит сморщила нос:
– Что эта госпожа тебе сделала? У нас испокон веков не было такой щедрой гостьи. Ты же не ревнуешь к ней?
Айрин собралась было возразить, но промолчала. Очевидно, никто, кроме неё, не увидел в чужестранке опасности и никто, кроме неё, не мог знать, что она руками Барена натворила. Айрин оставалось лишь радоваться новости, что Рагне фон Биал покинула «Голубой дракон» и Хальмат. А ещё Айрин чувствовала, что она непременно должна поговорить об этой странной гостье с Нуррой.
Навестить крёстную ей удалось только ближе к обеду. Хотя был черёд Барена относить похлёбку, которую повар Лель каждый день оставлял для старухи, Айрин отправилась сама.
– Куда же делся твой брат? – проворчала старуха.
– У него сегодня много дел, – объяснила Айрин.
– Надеюсь, он помнит, что собирался наколоть мне дров. А ты садись-ка к печи да обогрейся, пока есть жар.
– Но, крёстная, я ведь тоже могу наколоть тебе дров.
– Не сомневаюсь, но нам обеим есть о чём поговорить.
Нурра поставила горшок на плиту и долго не отводила взгляда от пахнущей горохом и салом похлёбки.
– О чём же? – поинтересовалась Айрин, но не получила ответа. Какое-то время тишину в хижине нарушало лишь бульканье похлёбки на плите. Айрин покашляла. – Странно, но и у меня такое чувство, что мы должны о чём-то поговорить, вот только не знаю о чём.
– Что? – Нурра очнулась от своих мыслей. – Ах, хватит и того, что я знаю. Однажды я поклялась хранить тайну. Именем Фронара и Умоны принесла клятву, но вчера нарушила её.
– Что за тайна, крёстная?
Нурра пристально посмотрела на неё:
– А то, что я нарушила священную клятву, тебя, по-видимому, не тревожит? Теперь неизвестно, найду ли я когда-нибудь дорогу из царства мёртвых к пиршественному столу богов. – Её взгляд смягчился и стал печальным. – Речь идёт о тебе и твоём брате и о той ночи, когда вас оставили на пороге нашего трактира.
– Ты всегда говорила, что нас просто подбросили… – медленно произнесла Айрин. Она чувствовала, как что-то предостерегающе колотится у неё в груди. Сердце билось всё быстрее. – Если это касается нас двоих, мне нужно привести сюда Барена.
– Нет, не надо. С тобой говорить уже тяжело, а от простодушного взгляда твоего брата я и слова не смогу вымолвить. Мне стыдно, что все эти годы я обманывала вас.
Она взяла деревянную ложку и тщательно перемешала похлёбку.
Айрин уставила на ложку. Нурра никогда не была особенно пылкой названой матерью, и всё же она была доброжелательна и всегда честна, несмотря на свою ворчливую натуру. О каком обмане она говорит?
– Меня прощает лишь то, что я очень смутно помню ту ночь. Вас не подкинули. Кто-то передал вас, двух маленьких крикунов, мне и дядюшке. И дал ещё кучу денег и письмо. Мы с дядюшкой должны были поклясться, что никогда не расскажем о той ночи. Как и требовалось, мы всегда утверждали, что нашли вас на пороге трактира. Видят боги, я так часто твердила это, что в конце концов поверила сама. И только вчера с появлением здесь этой странной госпожи я снова вспомнила, что это была женщина. Она много плакала и потребовала от нас принести клятву, но её лица или даже имени я не помню.
Айрин, раскрыв рот, во все глаза глядела на Нурру. Она никак не могла взять в толк, о чём говорит старуха, и вместо этого спросила:
– Рагне фон Биал была у тебя?
