С бешено колотящимся сердцем добегаю до ворот, понимая, кого только что вытолкнули из салона. Отец неподвижно лежит в пыли, белая рубашка в крови, лицо в гематомах, а с губ срываются стоны. Закрываю ладонями рот, чтобы не закричать. Глубоко дышу, успокаивая неистовое сердце. Подхожу к отцу, а тот пытается встать, но у него никак не выходит.
– Помоги, – хрипит, протягивая руку, и я подчиняюсь.
Помогаю папе встать, он опирается на моё плечо, и мы медленно, с остановками, идём к дому. Завожу его в кабинет и кладу на черный кожаный диван.
– Я вызову скорую, – достаю телефон из заднего кармана джинсов.
– Не вздумай, – он выбивает телефон из моих рук, и тот с громким стуком падает на паркет.
– Тебя избили! Посмотри на своё лицо! – мои нервы сдают, и я кричу на него, нависая сверху. – А если что-то сломано?
– Нам не об этом нужно беспокоиться, – он морщится от боли, пытаясь сесть, – а о том, как бы нас вообще не грохнули.
– Что происходит? Кто тебя избил и за что? – слегка надавливаю рукой ему на грудь, пресекая попытки встать.
– Ты думаешь, в столицу меня перевели за особые заслуги или красивые глаза, – криво усмехается, пристально на меня посмотрев. – Определенным людям нужен был свой человек, который бы помогал решать некоторые вопросы так, чтобы было выгодно им.
– И этим человеком был ты, – начинаю понимать суть всего этого внезапного переезда и перспектив, что так красиво обрисовывал отец год назад.
– Да, – коротко отвечает и замолкает, глядя перед собой в одну точку.
– И что пошло не так? – возвращаю его к разговору. – Хочу понять, почему я ничего не замечала раньше.
– В столице оказалось слишком много соблазнов для такого человека, как я. Слишком много людей, толкающих тебя на кривую дорожку, – задумчиво произносит, только я пока не улавливаю сути.
– Папа, хватит загадок, говори прямо, – скрещиваю руки на груди в ожидании правды.
– Я начал играть. В казино. Сначала по мелочи, было интересно, потом ставки росли, проигрыш, соответственно, тоже. И я втянулся.
– Почему я ничего не видела? – опускаюсь в кресло и закрываю лицо ладонями.
– А я и не хотел, чтобы ты знала, – резко отвечает.
Поднимаю на него взгляд, убирая ладони от лица. Почему я не придавала значения переменам, происходящим в нём, списывая всё на усталость и новое место работы?
– Что от тебя хотят все эти люди? – спрашиваю главное.
– Одни – те, кто дал мне большую сумму денег, чтобы земля, нужная им, не пошла под застройку парка, а была отдана фирме под строительство торгового центра. Я должен был всё устроить. А я эти деньги проиграл.
– Пап…
– Вторым я тоже должен, проигравшись, я занимал у них. Под проценты, – он наконец садится на диване, откидываясь на спинку.
– Зачем мы вернулись в этот город? – я так и не поняла этого, как ни пыталась.
– Хотел попросить денег у старых знакомых, – кидает отец, прикрывая глаза.
– У тех, кто не в курсе твоих проблем, – доходит до меня.
– Да, – ухмыляется отец, взглянув на меня. И от этого мне становится не по себе. – Есть ещё вариант – провернуть одно дельце, это стопроцентно даст хороших денег.
– Мы можем продать дом, машину, – пытаюсь прокрутить в голове, как можно выйти из этой ситуации.
– Ты совсем дура?! – резко вскрикивает, от чего у меня всё сжимается внутри. – Там такие деньги, что нам в жизни не собрать самим.
– Как же…
– Если бы ты не упрямилась, а делала то, что тебе скажут, я бы выиграл время, успел бы, придумал что-то ещё, – зло перебивает, а у меня глаза расширяются от того, что слышу.
