А дальше. Дальше во мне медленно просыпается зверь. Потому что этот чёртов Егор лапает Веру везде, где можно, поднимает, вертит, перекатывает через себя, обнимает…
Чувствую боль в пальцах и слышу какой-то скрип, опускаю взгляд вниз и понимаю, что это мои руки сжимают подлокотники кресла с такой силой, что сейчас просто сломают. Понимаю, что почти не дышу, смотря, как Вера танцует, но пока ещё не совсем задавленный ревностью здравый смысл где-то в глубине пытается докричаться до моего сознания.
Танец – её страсть, это её мечта. И вполне естественно, что в паре на сцене психологически проще, чем одному. Закрываю глаза, медленно выдыхаю и заставляю себя досмотреть до конца.
Вера потрясающая. Она словно парит на сцене, через танец передавая свои чувства, если забыть об этом парне, то танец настолько чувственный, настолько живой, передающий эмоции – печаль, страдания, расставание, попытки поговорить, ссоры, недопонимание. И любовь. Любовь не смотря на боль, которую любящие люди причиняют друг другу.
Я настолько привык, что она есть у меня, привык к общению, к тому, что она есть в моей жизни, наполняя её смыслом. Впервые после смерти родителей я по-настоящему задумался о своём будущем. О том, что я хочу добиться чего-то, но не ради себя, ради Веры. Смотрю на её руки, на то, как она танцует, и понимаю, что хочу чтоб была рядом. Всегда.
Как только номер заканчивается, раздаются оглушительные аплодисменты, крики “браво” и даже свист. Смотрю на счастливое, сияющее лицо Веры и тоже улыбаюсь, когда её взгляд, находит в зале меня. Она посылает мне воздушный поцелуй, а я готов простить ей этого Егора в паре, если она счастлива, если это приближает её к осуществлению самой заветной мечты.
----------------------------------
Танец, который вдохновил меня на эту главу, можно посмотреть в моей группе в ВК и в блоге.
8. Глава 7
Макс.
Через пропускной пункт в элитный посёлок мы проехали без проблем с пропуском Веры. Сюда они с отцом переехали спустя пару лет нашего знакомства. Олег Сергеевич быстро поднялся в бизнесе, потом стал депутатом законодательного собрания и смог себе позволить элитную недвижимость.
Только для нас с Верой её переезд создал неудобства – теперь мы жили в разных концах города, времени видеться стало гораздо меньше, и это меня убивало. Мои тренировки, её репетиции, занятия в школе, подготовка к экзаменам, помощь дяде – всё это занимало много времени, не оставляя нам возможности видеться часто.
Одно радовало – тогда мне уже исполнилось восемнадцать, у меня были права и дядина машина. Я приезжал к её дому, и мы долго катались по городу, ездили в парк кормить уток в пруду по вечерам, на пляж любоваться звёздами, стараясь всё свободное время проводить вместе.
Отец контролировал каждый шаг Веры, без его разрешения она не делала ничего, и меня бесил такой тотальный контроль, душащий волю собственной дочери. Вера шутила, что папа настолько её любит, что боится – вот сейчас она выйдет за меня замуж, и у него никого не останется.
Олегу Сергеевичу я не нравился, это чувствовалось на ментальном уровне. Его взгляд-сканер каждый раз словно просвечивал, считывая все мои мысли. Нет, он никогда вслух не высказывал свою неприязнь, но мне достаточно было и взгляда, чтобы понять, насколько он меня презирает – бедного пацана без гроша за душой, который посмел влюбиться в его дочь, но ничего не сможет ей дать. А я не подавал вида и терпел, сжав зубы, не позволяя ни одной резкости сорваться с языка. Ради неё.
