– Не знал.
– Думаю, он всегда завидовал вашему дару, вашей способности вообразить нечто, а потом перенести образы на бумагу.
– Но он делает почти то же самое с картами, – заметил я.
– Верно, ваши таланты во многом схожи, они лишь выражаются в разной форме.
– Вы беседовали с отцом, когда он привозил Томаса на прием?
– Конечно, – ответила доктор Григорин.
– Какое впечатление он на вас производил?
– Вас интересует нечто конкретное?
– Когда я разговаривал с Гарри Пейтоном, адвокатом, который занимается завещанием, но в то же время одним из ближайших друзей отца, он упомянул, что папа, как ему казалось, находился в состоянии депрессии.
– К сожалению, я не могу дать вам профессиональное заключение, страдал ли Адам Килбрайд хронической депрессией, – ответила она. – Я ведь не была его врачом. Но он действительно казался мне… измотанным. Впрочем, я посчитала, что одна только необходимость присматривать за вашим братом могла послужить причиной для этого.
– Отец застраховался от смерти в результате несчастного случая, – произнес я. – Страховой выплаты и еще кое-каких денег могло бы хватить Томасу на долгое время.
Взгляд зеленых глаз доктора Григорин стал вдруг пристальнее.
– Что вы хотите этим сказать, Рэй?
– Ничего… Давайте забудем об этом.
– А как насчет вас самого? Как вы себя чувствуете?
– Я? – Вопрос застал меня врасплох. – Со мной все в порядке.
Время истекло, и я поднялся из кресла.
– О! Чуть не забыла, – улыбнулась доктор. – Мне же нужно прописать вам лекарство против вашего желания всеми командовать.
Она выдвинула ящик стола и достала прозрачную аптечную баночку, в которой лежали крупные таблетки в виде шариков, окрашенных в яркие цвета.
– Что это? – спросил я, когда Лора Григорин вложила мне пузырек в руку.
– «Эм энд эмс», – ответила она.
Удивившись при виде лица своей новой любви на телеэкране, Эллисон Фитч включила портативный компьютер, чтобы провести некоторые изыскания в Сети.
– Ну и дела! – воскликнула она.
Хотя Моррис Янгер только собирался выдвинуть свою кандидатуру на пост губернатора, он и так уже обладал огромной властью в роли генерального прокурора штата. Ему было пятьдесят семь лет, и Бриджит – его третья жена. Они поженились три года назад, однако светские сплетники не унимались, без конца мусоля тот факт, что супруга на двадцать один год моложе и к тому же очень хороша собой. Ходили слухи, будто отдыхать они предпочитают порознь, но об этом Эллисон уже знала.
Со своей первой женой, Кэтрин Уолкот, Янгер познакомился, когда учился в Гарварде. Они поженились вскоре после того, как он получил степень бакалавра. Кэтрин работала потом секретарем в адвокатской конторе, пока Моррис заканчивал юридический факультет Гарвардского университета. Через пять лет он с ней развелся, чтобы сочетаться браком с Джеральдиной Кеннеди (не из тех Кеннеди или не настолько близкая родственница, чтобы хоть раз удостоиться приглашения в Хианнис-Порт, как было ядовито изложено на одном из сайтов, найденных сейчас Эллисон).
С Джеральдиной Янгеру разводиться не пришлось. В 2001 году она покончила с собой. Села в свой «БМВ», заперла ворота и включила двигатель, чтобы окись углерода сделала свое дело. До этого, как писали в Интернете, она не раз побывала в различных клиниках с диагнозом «маниакально-депрессивный синдром». Здесь же цитировали Кэтрин, которая, правда, утверждала, что никогда не говорила этого: «Даже не знаю, почему я сама не наложила на себя руки. Бог свидетель, когда я была замужем за этим лживым куском дерьма, мне тоже случалось думать о самоубийстве».
