Почувствовала взгляд. Мужчина повернулся ко мне, очевидно, увидев, что они уже не одни, и, не выдавая ни одной эмоции, просто молчал, в то время как Сергей бросился ко мне, с визгом крича:
– Мама! Мама!
Подлетел и обнял за талию, отчего на сердце сразу отлегло. Как же хорошо, когда он рядом, вот с такой любовью и нежностью прижимается ко мне, делая по-настоящему счастливой. Поцеловала его и полюбопытствовала:
– И что вы тут готовите, что так вкусно пахнет?
– Макароны по-флотски! – с гордостью ответил он, немного коверкая слова. – Мы тебя не хотели будить. Только когда все будет готово!
– Так, Серега, приглашай маму и, показывай, где тарелки у вас. Будем ужинать.
Сын сильнее обнял меня, а потом побежал к кухонному гарнитуру, пробуя выдвинуть шкафчик, что у него обычно не получалось.
Только хотела подойти и помочь, как рядом оказался Дмитрий и, вытащив ящик, громко выдал:
– Вот! Кушать нужно больше, и тогда сам все сможешь.
Нахмурилась, и, уже собралась подойти к сыну, который тут же согласился со словами Дмитрия, уверенно кивнув, но решила, что не стоит. Мне, конечно, не понравилось, что посторонний мужчина так общается с моим сыном, наставляет его, но не хотелось прекращать, так как Сереже нравилось.
Да и я хороша… позволила себе уснуть. Ведь, по сути, Дмитрий – совершенно чужой нам человек. Посторонний. Какое может быть доверие? Видно, болезнь все мозги отбила в тот момент.
Сполоснув лицо, я еще некоторое время стояла у зеркала, отмечая, как ужасно выгляжу. Вся помятая, замученная, глаза больные, нос красный, от звездочки в некоторых местах облезлый. Если смотреть, то только с жалостью и состраданием. Уверена, Тараканов многое бы сказал по этому поводу. И не просто сказал, а облил грязью, обозвав недостойными словами, считая никчемной и жалкой. Ему же наплевать, что происходит с человеком, ему важно только то, как он выглядит и какую для него пользу может принести.
Вдохнув приятный морской запах махрового полотенца, что являлось привычкой, и от которой не могла избавиться, проверяя все вещи на запахи, я отправилась в кухню. На столе стояло три тарелки с едой и глубокая чашка, куда были горкой свалены огромные куски резаных томатов и огурцов.
«Что сказать?! Мужчина резал!» – подумала я, сдерживая улыбку.
Присев, не поднимая взгляда от тарелки, прошептала:
– Спасибо, что посидел с Сережей и приготовил ужин. Но… не стоило.
Картунов ничего не ответил, но я чувствовала его пронзительный взгляд, а спустя недолгое время услышала громкий приказ:
– Ешь, а потом антибиотик прими.
Лишний раз поразившись его суровым манерам, приступила к трапезе. Ужин проходил под веселое щебетание сына. С удовольствием съев все, что было в тарелке, услышала:
– Сергей хорошо разговаривает для своего возраста. Молодец.
Кивнула и поднялась, убирая в раковину тарелки, ополаскивая, стараясь не смотреть на Дмитрия, неотрывно следящего за каждым моим движением, что очень хорошо ощущалось. Так и хотелось попросить его не обращать внимания на мою персону, но старалась не реагировать, чтобы не спровоцировать конфликт.
Чаевничали очень долго, ожидая, когда сынок доест. В итоге он все съел, что редко случалось, но чай не осилил, лишь зажевав детским воздушным пирожным, и убежал в зал играть с пожарной машиной.
К сладкому я не притронулась, как и Дмитрий, медленно поглощая теплый напиток.
В воздухе искрило напряжение, отчего чувствовала себя неловко, в отличие от мужчины, что нагло развалился на стуле и пожирал меня глазами.
