– Любоваться волнами, принцесса, лучше всего покрепче вцепившись в леерный трос, чтоб не ухнуть вниз, когда закружится голова – а от вида постоянно бегущих назад перекатов она у вас рано или поздно закружится, – заметил Ингольв, и это, наверное, была первая более-менее длинная фраза, сказанная им спасенной девушке.
– Не закружится, – улыбнулась она, обернувшись – и Ингольв никак не мог не заметить, насколько Мила посвежела и похорошела, расставшись с обликом замарашки. – Я люблю море.
– Но советом не стоит пренебрегать, госпожа, – заметил проходивший мимо матрос. – Море понимает порой нашу любовь к нему по-своему, и, когда отвечает взаимностью, то может забрать навсегда и не делиться ни с кем!
Мила вздохнула и послушно взялась за трос – пререкаться было глупо.
Ветер трепал ее косы, небрежно заплетенные, вычесывал их, заставлял завиваться тонкими волнистыми локонами, пропитывая пряди соленой влагой, ветер гладил лицо и бережно обнимал ее стан – и девушке наконец захотелось поверить, что все ее злоключения теперь позади. По крайней мере, теперь ей с ними справляться в одиночку не придется – неотступная фигура ее спасителя и охранника, обретающаяся поблизости, отчего-то внушала уверенность.
Письмо отца, выданное ей Ингольвом, Мила прочитала внимательно, но коротко заметила:
– Если бы я не поверила вашему слову, я бы не пошла с вами еще вчера.
На это Ингольв только пожал плечами. Говорить ей, что выбор в таком случае был невелик – угодить все же в лапы преследователям, или таки идти с ним – он не стал. Мила очевидно старалась сохранить достоинство в своих глазах, да и глазах всех окружающих тоже, так что не стоило ей в этом отказывать – она и так натерпелась, верно, немало.
С разговорами к девушке он не лез, да и общество свое не навязывал – предоставил сколько угодно любоваться морем, звездами, развлекать капитана и матросов пением – оказалось, она очень любит, и несомненно, умеет петь, а сам поглядывал, как прежде, назад и только изредка справлялся у капитана, все ли идет гладко.
Преследования не было – даже страх, что их нагонят перед самими «морскими воротами», скоро угас. Морские ворота, да… тонкое место их плана побега, ведь пройти в воды, что приведут корабль к берегам Краймора, а там и дадут путь в любой порт Эльфиза, можно только в определенных местах, море только для непосвященных выглядит сплошной торной дорогой, мол, езжай, куда хочешь! Нет, все было куда как сложнее, чем казалось. Даже простые карты морей только Старой или только Новой земли исчерчены путями, которыми идти можно, и отметинами, где обретешь не дорогу, но верную смерть, так что уж говорить о плавании от Тхабата к Краймору, от одного края мира к другому! Родина их, Атван-Предвечный, несущий на себе и Тхабат, и Краймор, имел два лика, Мир Новый и Мир Старый. Говорят, был он расколот некогда, точно хрустальная сфера – и трещину эту, меж Старым и Новым мирами лежащую, миновать не так-то просто. С наскоку не возьмешь, без колдовских уловок не минуешь. Впрочем, мореходы научились сговариваться с магами, и карты расцветились пометками и от них, а суда заимели исчерченные рунами и волшебными заклятими амулеты, хранящие в пути через Морские Ворота, что дают путь с одного лика мира на другой, только и нужно от капитана – быть внимательным, да не забывать те амулеты подновлять. Так вот – Ворота эти были одни. И где их ловить, как не у Ворот?
