«Ладно, раз так…» – подумал он, чуть сильнее нахмурился на секунду, что-то быстро прикинул и чуть отступил в сторону. Обнажил меч, огляделся и одним ударом ноги вышиб ветхую дверь, снеся её с петель и едва не пришибив стоящего за ней тхабатца. Девушка заверещала еще громче. Секундное замешательство прокатилось по собравшимся, но находящиеся внутри «стражники» (а скорее – все же вовсе не имеюще к страже отношения господа) быстро опомнились, достав сабли и бросившись на помешавшего им незваного гостя. Тот ловко отражал их выпады и метко, буквально парой ударов, поражал одного противника за другим. Не обязательно насмерть – но так, чтобы помешать ему уже точно не смогли. Бывалому наемнику, такому, как Ингольв, не составило особого труда расправиться с простыми портовыми бандитами, коими, как уже совершенно не сомневался северянин, являлись эти типы. Для стражи они слишком бестолково метались и излишне много размахивали руками и оружием просто так. Когда последний противник упал, не отразив выпада его меча, Ингольв подошел к девушке, успевшей забиться за какую-то бочку. Та инстинктивно отпрянула еще дальше, не смотря на связанные руки и путы на ногах. Ингольв всмотрелся в чумазое лицо. Удовлетворенно кивнул себе, склонился, поднял девушку на ноги и обратился к ней в неожиданно учтивой манере и на неожиданном же для девушки языке:
– Arseda kemin, i daali turp-ata3, – произнес ее спаситель.
Ингольв говорил на кортуанском с небольшим северным акцентом, но от знакомой речи девушку разом перестало трясти, и она постаралась ответить с не меньшим достоинством, явив немалое самообладание:
– Hum tar, amis brargento?4
«Да, элфрэйская кровь», – отметил про себя Ингольв. – «Благородная при том. Едва выдралась из разбойничьих лап, а уже держится как принцесса… Да она и есть принцесса. Какая нелегкая ее только сюда занесла, хотел бы я знать, эх! Ну да у элфрэ никогда не узнаешь правды», – думая так, он занялся ее путами. Связать ее успели на совесть. На вопрос он отвечать не спешил, впрочем.
Девушка же постепенно начала приходить в себя и держаться все увереннее, пока Ингольв развязывал ее, и, глядь, уже перепачканное нежное личико перестало кривиться, вот-вот готовое к рыданиям, разгладилось и холодно затвердело во всегдашней эльфийской надменности. И даже под грязью и нищенским тряпьем стало видно – да, порода во всем. Аристократическая невытравимая порода. Девушка еще раз повторила вопрос – уже настойчивее и серьезнее.
Северянин вздохнул, перешел на более привычный ему язык земель Краймора – на нем в мире говорили вообще все и везде, а если и не говорили, то понимали уж точно.
– Я Ингольв, наемник вашего отца, и никакой не рыцарь, – сказал он, протянув ей свой плащ. – Вот, наденьте – и быстрее в порт, пока не подоспела стража, не хочу иметь дело ещё и с людьми местного шаха или, боги оборони, самого эмира. Я отвезу вас к вашему родителю, если мы поспешим, и вы не станете задавать вопросов, а будете делать, что я скажу.
Девушка только коротко кивнула, и дважды повторять не пришлось.
Удача была на стороне этих двоих: грохот и лязг железа и стальных клинков на задворках какой-то халупы городские стражники не услышали, ибо были далеко, и поэтому у беглецов было несколько минут в запасе, чтобы нырнуть в боковой проулок и дворами пройти в портовый район, где уже ждал их нужный человек на корабле.
