Максим пропустил женщину вперёд себя и закрыл ворота на засов.
– Ну, что у вас нового? – спросила Наталья студента.
Скорее это была её дежурная фраза, и вряд ли её интересовало, что ответит молодой человек. Максим, видимо, не расслышал или сделал вид, что не расслышал, поскольку думал сейчас совсем о другом.
Скинув верхнюю одежду и обувь, Наталья стремительно прошла в комнату Клавдии Ивановны. Макс зашёл на кухню. Надо было выпить чай, чтобы согреться.
– Интересно, – рассуждал он вслух. – Какую вещь взять с собой на кладбище? Нужно именно то, что принадлежало Фролу. Бабуля говорила, что Фёдор Никодимов, продав дом, из вещей ничего с собой не взял. Поэтому может подойти всё, что угодно, хоть эта кочерга. Но если я возьму кочергу, то, как я объясню это хозяйке? Да уж, не было печали.
Тут взгляд его упал на разбитую чашку, осколки которой Клавдия Ивановна веником замела под печку.
– Вот то, что надо! – обрадовался Макс. – Хозяйка же сказала, что чашка эта старинная. Непонятно только, зачем Фрол её разбил. А что, если это знак? Подсказка от Фрола.
Совершенно забыв про чай, студент бережно собрал с пола фарфоровые черепки. Чашка разбилась на четыре крупных фрагмента и два поменьше. Их запросто можно склеить. Максим перенёс осколки к себе в комнату и аккуратно сложил в полиэтиленовый пакетик.
За стенкой был слышен разговор Клавдии Ивановны и Натальи, как показалось, на повышенных тонах. Потом всё стихло.
– Можно тебя? – спросила Наталья студента, заглянув к нему.
Максим послушно вышел и проследовал за женщиной в комнату хозяйки.
– Объясни мне, что это? – спросила Наталья, указывая на открытую тумбочку, сверху которой стоял телевизор.
Клавдия Ивановна, опираясь на трость, наблюдала за происходящим. Вероятно, этот вопрос племянница сначала задала ей. Этим объяснялся их громкий разговор.
Не понимая, что Наталья имеет в виду, Максим подошёл к тумбочке поближе. В нос ударил резкий запах тухлого или испортившегося продукта. Студент вытащил из тумбочки полиэтиленовый пакет. Он был надорван и из него торчали рыбьи головы.
– Так это же те самые караси! – догадался Максим. – Я их тогда потерял. Хотел ещё уху варить. Помните, Клавдия Ивановна?
Хозяйка испуганно посмотрела на Наталью, не зная чего ответить. Скорее всего, её пугало то, что в этой ситуации её могут сделать виноватой.
– Нет, вы слышали? Уху он хотел варить! – распылялась Наталья. – Ещё на прошлой неделе пыль вытираю, чувствую, ну воняет, невозможно! Понять ничего не могу. Сегодня заглянула, а там…
– Надо же, нашлась рыбка, – улыбнулся студент.
– Чего ты радуешься?! – закричала Наталья. – Скажи, зачем рыбу под телевизор положил? А? Специально, чтобы бабушка тут задохлась от вони этой? Да?
– Вот, вот, – закивала Клавдия Ивановна. – Это он специально сделал.
– Что Вы такое говорите? – возмутился Максим, улыбку которого с лица, «как ветром сдуло».
– А как ещё это понимать? – не унималась Наталья.
– Не знаю, но рыбу в тумбочку я не клал. Этих карасей дал нам рыбак с Шарташа. Поскольку в холодильнике тогда из-за пельменей места не было, я взял чистую кастрюлю, положил туда эти рыбёшки, закрыл крышкой и вынес в чулан. Там холодно. На следующий день мы с подругой купили всё для ухи. Пошёл за рыбой, открыл крышку, а кастрюля пустая.
Наталья смотрела на дурно пахнущий свёрток, пытаясь понять логику произошедшего события.
– Я не обманываю Вас, – оправдывался Макс. – Для чего бы я стал рыбу в тумбочку прятать? В эти комнаты я не хожу.
