От внимательной ромашки ничего не ускользнуло.
«Что же, – подумала ромашка своей опытной головой, – видно, судьба».
Выбрала она удобное время и намекнула:
– Хорошо бы было, если бы у нас маленькие цветочки появились. Я бы их любила, воспитывала.
Незабудка про себя чему-то мило улыбалась и ничего не отвечала.
– Ах, – ромашка вдруг задрожала всем телом, – беда.
– Что с тобой? – незабудка не понимала испуга ромашки. За высокой травой ей ничего не было видно.
Ромашка видела, как на луг вышли люди. Один большой и двое маленьких. Большой нёс в руках страшную косу.
– Всё, доченька, теперь нас уже ничто не спасёт. Зимой нас съест корова вон этих людей.
Незабудка затрепетала.
Как можно? Кто они такие, эти люди? Почему их с ромашкой должна есть чья-то корова? Ведь она, незабудка, только полюбила василька, начала понимать жизнь. Ей совсем не хотелось быть съеденной коровой. Это варварство! Кто это позволил?
Ромашка смотрела, как человек зашёл от края луга. По-деловому крякнул. И от его взмаха поникли стебли живых цветков. Незабудка этого не видела, но тоже чувствовала наступающую беду и молила судьбу, чтобы та соединила хоть сейчас, перед концом, ещё раз с васильком. Слышался уже звон косы, плач цветов…
Девочка бегала по полянке. Увидела ромашку. Подбежала к ней. Своей большой, как показалось незабудке, ногой она задела василёк. Василёк, сбитый ногой, упал как раз на незабудку. Незабудка обняла его головку. Обвила его и крепко-крепко прижалась к нему своим стебельком. Счастье её было беспредельным. С васильком она была готова хоть… к корове в рот.
Девочка остановилась и сказала:
– Папа, папа, оставь эту ромашку, она такая красивая.
Отец девочки осторожно обошёл стебель ромашки, срезал незабудку с васильком и пошёл косить дальше.
Незабудка так крепко обняла своего василька, что когда их с сенном сушили, когда везли до сарая – ничто не могло разлучить их друг с другом.
* * *
Зимой девочка пошла кормить свою корову, нашла в сене василёк с незабудкой и принесла к отцу.
– Помнишь ромашку?
Девочка была очень взволнована сказкой. Конечно, она помнила ромашку на поляне. Она никак не ожидала, что у ромашки была дочка. Теперь она всё знала. И от этого было горько в горле, захотелось плакать.
– Ну-ну. Выше нос. Сойдёт снег, сходим на ту поляну. Вот увидишь – будут там новые цветы.
– А мы больше их не будем косить? – с тихой надеждой спросила девочка.
– Вот ещё, – по-деловому ответил за отца мальчик, – если траву и вовсе не косить, чем корову кормить зимой?
Девочка его ответу не придала ни малейшего значения.
– А, папа?
Отец не ответил. Он был погружен, что нередко с ним бывало, в свои, только одному ему известные мысли.
Девочка взяла из рук отца сухую траву, пошла в свою комнату. И долго ещё был слышан её шёпот. Воображение девочки продолжило сказку, как если бы злой косы совсем не было, а были вокруг зелёный луг, бабочки и цветы.
Неуютно в глухой сибирской деревне поздней осенью. Нет ни зелени, ни солнца, а если и выглянет, то ни тепла от него нет, ни радости: всё так же холодно и сыро.
Хорошо в это время дома заниматься каким-либо хозяйственным делом.
Но жизнь есть жизнь. Чтобы она не остановилась, каждый должен делать ему отведённое.
Вот так и в это хмурое холодное утро по нашей деревне расходились по своим местам работные люди, школьники. Я, ученик второго класса, тоже натянул на ноги кирзовые сапоги. Вышел на улицу.
