Повести и рассказы. Том первый - страница 15

Таня обтирала мне лицо, смывая кровь. От холодной воды руки Тани стали ледяные. Её нежные ручки всё также продолжали дрожать. И личико оставалось взволнованным.

Встряска с мокрой тряпкой в трусах и холод на груди вернули зрение на место.

Таня ушла из комнаты и вернулась с бутылкой холодной минералки. На бутылке сразу образовалась испарина. Опять ушла и вернулась со стаканом и открывашкой для бутылки.

– Виталик, выпей-ка холодненького «Боржоми».

Я скривил кислую «мину».

– Я не люблю «Боржоми».

– Пей! Ну и капризный же ты, – уже строго сказала Таня.

Она с тревогой в глазах смотрела на меня. Я приподнялся, взял стакан, в котором весело всплывали пузырьки и лопались, поднявшись до поверхности.

– Допивай быстро всю воду, – приказным тоном сказала Таня.

Какая она красивая и добрая, хотя ругается. Красивая и добрая…. Всё плыло в глазах…. Я не мог не подчиниться.

Она опять стала обтирать мне лицо холодной водой, и пронзительно смотрела в мои глаза. Таня склонилась надо мной, и я опять невольно увидел ложбинку на её груди. Она часто вздымалась и опускалась. Я смутился и закрыл глаза. Меня в том возрасте совсем не волновала эта часть тела. Но сейчас мне опять так захотелось обнять и крепко прижать Таню к себе. Зачем?

– Виталька, малыш мой синеглазенький, как же тебя так угораздило? Я же…, – она оборвала речь на полуслове, так как зашёл Саша.

Доложил, что скорая сейчас приедет.

– Виталь, герой картофельный. Ты как? – улыбаясь, спросил Саша, растормошил мне шевелюру на голове.

– Хорошо!

Я не врал. Мне было хорошо. Хорошо, что рядом была красивая и нежная Таня. Как нежно её руки прикасались к моему лицу. Я уже не мог припомнить, когда со мной так ласково обращались. Давным-давно это было….

Мелькнула в голове цепочка путаных мыслей: «Зачем я им нужен? Я бы и сам справился…. Привязались ко мне со своим застольем.… Какие они добрые люди…».

Таня тем временем сняла с меня полотенца и вышла из комнаты, и через полминуты уже опять накладывала их на меня.

Скорая задерживалась. Надо сказать, служба эта при советской власти работала совсем по-другому. И люди там точно следовали клятве Гиппократа. Это сейчас не дозваться.

Заглянул Саша, что-то говорил. Я уяснил только одно, что скоро ему надо ехать в аэропорт. Таня на виду у Саши, погладив меня по щеке, пообещала, что через две минуты вернётся. Она вышла в коридор. О чём-то говорила с Сашей. Саша, вроде, ворчал, толи наставнически что-то ей советовал.

Ещё вчера эта красивая девушка впервые появилась в моём сознании. А теперь она рядом со мной. Она прикасается ко мне, говорит со мной. Я уже люблю её.

Я провалился куда-то. Как в гипнозе.

– Вот наш больной! – услышал я, ставший родным и близким, Танин голос.

– Кем вы больному приходитесь? – спросил доктор.

Доктор – мужчина, явно старше Саши. С добродушным лицом, как мне показалось тогда.

– Сестричка, – не задумываясь ответила Таня.

Таня врачу рассказала, что я перегрелся на солнце и у меня пошла кровь из носа. Рассказала, что было предпринято.

Меня осмотрели, измерили температуру – всего 37, с чем-то. Я не расслышал. Сашин диагноз подтвердился.

Я слышал, что доктор похвалил Таню, что всё правильно сделали, и кризисная ситуация прошла. Он ещё о чём-то говорил, но я не соображал. Помню только, боялся, что заставят приспустить трусы, чтобы воткнуть шприц в пятую точку. Вовсе не хотелось светиться этим местом перед такой красивой девушкой. Но обошлось. Что-то дали выпить.