Словно в подтверждение всех домыслов, Всеволод молчал, с благодарной улыбкой поглядывая на гостя. О чем можно говорить после исповеди? Ах да, исповедь ведь даже не состоялась. Но батюшка чувствовал это и даже с некоторым чувством благодарности; упрека в этом чувстве не было никакого. Сам он после принятия исповеди обычно молчал весь вечер – от ощущения какой-то внутренней израсходованности, и слов, и чувств, и себя самого.
– Говорят, он специалист по ремонту всего… Даже компьютеры чинит? – сказал батюшка, когда хозяйка вернулась в комнату, что-то еще неся к столу.
– Да уж, здесь он молодец, – в свой черед вздыхала Дарья Дмитриевна.
– А в чем не молодец? – несерьезным тоном уточнил батюшка.
Хозяйка стесненно взглянула на племянника, словно проговорилась.
– Тетя Даша думает, что я… живу без цели. Обустраиваться не хочу, как все. Ну и всё такое.., – улыбаясь ответил за тетю Всеволод. – В жизни то есть…
– И она не права?
Всеволод взглянул на тетю точно так же, как и она только что на него. В реакциях обоих, даже в манере говорить было что-то похожее, как бывает с людьми, которые долго живут вместе.
– В чем-то права, да, – признал Всеволод.
Батюшка, разведя руками, сказал:
– Может, и мне поможешь? В сайтах понимаешь что-нибудь?
– Сайт нужно сделать? – оживился Всеволод. – Сделаем.
– Да нет, сайт есть уже. Приход-то у нас не маленький, как без этого? Но не законченный сайт у нас. Расписание нужно вставить, пару рубрик новых. Но так, чтобы всё менять можно было. Сможешь?
– Вам на когда?.. А то я до понедельника…
– Да нет, спешки нет никакой, – придержал батюшка. – К Страстной было бы чудно все дела закончить.
– Я к среде всё сделаю, – пообещал Всеволод.
Батюшка покачал головой, но за бахвальство не осуждал.
– Ладно, договорились. Пойду я.
Гость встал…
И уже в среду, после обеда, стеснившись со старостой и его помощником перед монитором, вместе рассматривали обновленные страницы приходского сайта.
Всё нравилось. Паренек постарался. Заодно обновил и фотогалереи. Теперь тематические галереи листались в автоматическом режиме. И это привлекало внимание. Разглядывать хотелось все фотографии.
О. Михаил с крестом, с кадилом. Он же с чьим-то голеньким, пухленьким младенцем на руках, склонившись над купелью. И вот опять он же, настоятель, в белом праздничном облачении на Рождество. А вот и он, о. Михаил, на стройке, даже с лопатой в руках, старается на все лады…
– Что-то много получается.
– Чего много? – не понял староста.
– Меня много, – сказал настоятель. – Так нельзя. Культ личности какой-то.
– Ну а кого же нам показывать? – удивился староста.
– Некого больше?.. Себя. Детей из приходского класса. Работяг вон наших.
– Ну ладно, я просмотрю все снимки, переберу еще, – пообещал помощник.
– Денег-то дали парню?
– Да предлагали, – сказал староста.
– Не взял?
– Нет.
– Понятно, – вздохнул настоятель.
И уже сам, всех отпустив, сходил в плотницкую и вручил Всеволоду тысячу рублей – от прихода. Копейки – но всё же.
Всеволод брать деньги не хотел, отказывался наотрез. Но о. Михаил настоял на своем. А заодно вручил парню стопку потрепанных книг из собственной домашней библиотеки.
– Начни вот с этой. – Он показал на неброскую обложку. – Потом расскажешь… Исповеди учиться не надо… когда мы маленькие, – добавил он. – А потом, когда на жизнь, на людей начинаем смотреть скрепя сердце, лучше уже подучиться кое-чему.
