Зайдя в телефонную будку, он достал блокнотик, порядком истрёпанный и замызганный, спутник его морских и сухопутных приключений. Кое-что из записей в нем устарело, надо вычеркнуть и позабыть. Парни-фарцовщики, девки… Вместе с именами всплывают лица с какой-нибудь пьянкой, похабщиной. Вот, например, Валентина, хотя как звать её по-настоящему, неизвестно. Диспетчер какой-то мастерской, кажется, по холодильникам. Познакомился, попав с компанией на сабантуй по какому-то поводу. Запомнилась какая-то ненашенская, тонкая миниатюрная фигура у взрослой женщины, личико небольшое, угловатое, под копною светлых волос, если крашеных, то классно. Шея длинная, змеиная. Лет тридцать или тридцать пять. Когда уходил, вышла проводить в коридор. Приобнял – поддалась. Неощутимая, лёгкая. Говорит замедленно, врастяжку. Номер телефона домашнего назвала – запомнил, выйдя, записал в блокнотик. Вот он, номер телефона и номер квартиры. Сорок восемь. Дом помнит – на углу площади, старой постройки. На нем ещё эмблема налеплена, переплетение серпов, молотов и снопов пшеницы – дань архитектурной моде того времени.
После четвёртого или пятого сигнала зуммера тот растянутый, словно ленивый, голос:
– О, Гена! Хорошо, что позвонил, маюсь в одиночестве…
– Может, зайти? Я рядом, – Геннадий глянул на часы, было ещё время до закрытия ближайшего гастронома. – У меня с собой пустячок на двести пятьдесят граммов, годится?
– Гена, ты друг настоящий. Заходи. Алёнка у бабки ночует. Скука…
В винном отделе три мужика и одна женщина. Увидев Геннадия, женщина несмело улыбнулась, небольшие глазки почти спрятались в жирных веках. Дворняжка. Вспомнил: из расчётного отдела конторы. А зубки белые и ровные.
– Здрасьте, – и она, кажется, покраснела. – Вы тоже сюда? Что посоветуете недорогое, денег лишних нет, а получше чтобы…
– Вон, фирма «Артемида». Пока марку держит. – Геннадий в упор рассматривал женщину. Плотненькая, чистая, домашняя. Кажется, замужем, при нём жаловалась в конторе, что муж пьёт, а сама, значит, выпивку ему покупает…
– Подруга ко мне зашла, вот и решили малость погулять…
Геннадий приобрёл четвертинку той же фирмы и вышел вслед за женщиной. Вспомнил, что зовут её Раиса Ивановна.
– Значит, с подругой?
– Ну да. Такая же холостая, как я теперь. Я своего Валерия выгнала, а она ещё раньше со своим разошлась.
– А что так? – между прочим, без интереса, спросил Геннадий.
– Мой-то пил. Напьётся, придёт пьяный, упадёт как колода. Что есть мужик, что нет. А у Лидки так пьяный гонял её по хате, ревность проявлял. А вы как, тоже разведённый?
– Да вроде того…
Говорить на эту тему Геннадий не собирался.
– Небось, на свиданку идёшь? – уже «на ты» спросила женщина.
– К дружку, – почему-то соврал Геннадий. – Деловой разговор без бутылки не бывает.
– А то заходи к нам, закуски на троих хватит.
– В другой раз, не сегодня…
Кивнув на прощанье женщине, Геннадий не спеша пошёл, помахивая завёрнутой в пакет четвертинкой. Чего торопиться-то? Подождёт. Эта худая, с длинной шеей и потасканным личиком девочки женщина наверняка рассматривает себя в зеркало, поправляет косметику, роется в холодильнике, подыскивая подходящую закуску, да и ещё чёрт знает что делает, потому что заранее планирует, как пройдёт встреча. Да и Геннадий тоже знает всё, что будет, потому что такие встречи до тошноты похожи одна на другую. И водку он взял только для того, чтобы самому – и женщине, к которой идёт, отодвинуть все прошлые встречи в темень сознания, а оставить одно бессознательное, живущее в человеке с пещерных времён желание.
