вырастало прохлады миндальное древо,
было слышно, как маленький будда смеется,
отпуская с руки нежный трепет напева.
Мотыльком ускользая из детского плена,
оставляя на пальцах пыльцу золотую,
поднималась мелодия к сердцу вселенной —
улыбался расставивший сети впустую.
Лепестками миндальными в небо летели
те минуты, что минули музыки ради,
бесконечность, живущая в крошечном теле,
рисовала ключи на песчаной тетради.
Все, что станет историей завтрашней жизни,
было только невинным хрустальным истоком,
улыбалась любовь, что чужда укоризне,
и мелодия таяла в небе высоком.
Лепестки опадали, смеялся ребенок,
пустоту на ладони считая наградой,
луч скользил по лицу его, светел и тонок,
и дышала весна медоносной прохладой…
