24
Остановившись у дома Кэти, Джейми собрался с духом. В школе было дерьмово, зато просто. Достаточно знать таблицу умножения, держаться подальше от Грега Паттершелла и рисовать карикатуры на миссис Кокс, наделяя ее клыками и крыльями, как у летучей мыши. В тридцать три года этого мало. В школе почему-то не предупредили, что сама задача – быть человеком – становится с годами все сложнее. Ты можешь говорить правду, вести себя вежливо, принимать во внимание чувства других людей – и все равно не видеть от окружающих ничего, кроме дерьма. Будь тебе девять лет или девяносто девять.
В колледже Джейми встретил Дэниела – своего первого постоянного партнера. Эйфория длилась недолго – скоро он понял, что живет с ограниченным фанатом «Блэк Саббат». Джейми стал задумываться, не сделан ли он сам из того же теста, и понял, что клеймо сексуального изгоя в глазах добропорядочных бюргеров Питерборо не делает его интереснее и круче.
Он пробовал вообще избегать отношений. Единственный минус – нехватка секса. Через пару месяцев ты уже готов на все – даже шариться в кустах на пустыре со случайным знакомым, и все здорово, пока не кончишь. Волшебный туман рассеивается, и ты с ужасом выясняешь, что прекрасный принц шепелявит и у него страшная родинка на ухе. Воскресными вечерами накатывала мучительная тоска, которую невозможно заглушить чтением. Джейми съедал банку сгущенки под «Френч и Сондерс», в окна просачивалась зловещая ядовитая темнота, и он начинал задумываться, какой во всем этом смысл.
Он не требовал многого. Дружба. Общие интересы. Чуть-чуть личного пространства. Беда в том, что у всех свои требования. После Дэниела он совершил еще три попытки, но через полгода-год что-то менялось. Одним хотелось большего, другим – меньшего. Николас нуждался в свободе и разнообразии. Стивену не терпелось переехать к нему. Вместе со своими кошками. А Олли после смерти отца впал в такую глубокую депрессию, что Джейми превратился из любовника в сиделку.
Так пролетело шесть лет. Как-то с Шоной они зашли в паб после работы, и та пообещала познакомить его с классным парнем, который занимается покраской квартир на Принс-авеню. Шона к тому времени уже изрядно охмелела, и Джейми подумал – кто-кто, а уж она-то вряд ли способна определить ориентацию того работяги. Поговорили и разошлись. И вдруг однажды, когда Джейми бродил с рулеткой по квартире в Масуэлл-хилл, предаваясь нескромным фантазиям о парне, красившем кухню, вошла Шона и сообщила:
– Тони, это Джейми. Джейми, это Тони.
Парень улыбнулся, и Джейми понял, что недооценил Шону. Девушка оставила их наедине, они поговорили о недвижимости, велогонках и Тунисе, вскользь упомянув пруды в Хэмпстед-Хит, прощупывая почву и уверяясь, что принадлежат к одному кругу. Тони достал из заднего кармана визитку и сказал: «Если что-то понадобится, звони». Джейми захотелось позвонить ему в тот же момент.
Он выждал два дня, чтобы не показывать своего отчаяния, а на третий они встретились в баре в Хайгейте. Тони рассказал, как однажды купался с друзьями на нудистском пляже Стадленд-Бич и у них украли одежду. Пришлось вытащить мешки из мусорных баков и сделать импровизированные юбки, чтобы доехать до Пула. А Джейми признался, что каждый год перечитывает «Властелина колец».
После индийского ресторана они отправились к Джейми, и Тони сделал парочку вещей, которые с Джейми никто в жизни не делал, а на следующий вечер вернулся и повторил на бис. И Джейми понял, что жизнь прекрасна.
