Поворот Колеса - страница 12

– Я не совсем вас понимаю.

– Да все вы понимаете! Мы что, заложники?! Нас продали в рабство? Как мы оказались здесь?! – не в силах уже была сдерживаться Даша.

– Умерьте ваш пыл, юная леди. Тем более, повышать голос, разговаривая со старшими…

Я одернул Дашу и прошептал:

– Спокойно. Похоже, он тоже ничего не знает. Как и остальные.

Даша рассерженно закусила губу. На столе хозяина кабинета стояла табличка – на ней было выгравировано золотыми буквами: «Сангхит по воспитательной работе – Николай Алексеевич Варфоломеев».

– Вы – сангхит? Извините, но… Просто я никогда раньше не слышал о такой должности.

Николай Алексеевич улыбнулся:

– Да, у нас тут свои порядки. Это еще основоположник нашего института придумал – Гаута Камахари. Проще говоря, я – декан нескольких факультетов.

– Ясно. А можно еще один вопрос? – меня просто подрывало от его спокойствия.

– Пожалуйста, а я пока занесу вас в базу данных.

Он достал из стола маленький ноутбук и начал что-то печатать.

– Это похищение?

– Кто вас похищал?! Вас доставили на машине, из аэропорта. Вы сами подписали контракт, и сами согласились учиться здесь.

Он показал нам бумаги с печатями институтов и нашими подписями.

Я был готов просто взорваться от ярости, но при Даше мне хотелось сохранять спокойствие.

– А кто это – Гаута Камахари? – едва выдавила из себя Даша.

– Мне частенько задают этот вопрос. Особенно новенькие. Гаута был буддистом, как вы уже, наверное, поняли. Он рано остался сиротой, но опекунство взяла над ним тетка, которой не было дела до мальчика.

Вскоре, решив, что он достаточно самостоятельный, Гаута стал путешествовать по многим странам восточной Азии – посещал храмы, был паломником в святых местах, узнавал больше о философии буддизма. Но он никак не мог найти места себе по душе.

Однажды его оповестили, что тетка скончалась, оставив ему громадное состояние.

Гаута решил, что эти деньги должны послужить благой цели, научить людей видеть истинную суть вещей. Он начал странствовать в поисках места спокойствия и умиротворения.

Степи и леса, равнины и горы, сакуры и березы – именно здесь уникальным образом смешались две культуры – наша и восточная. На этом месте Гаутама и решил построить нечто величественное и созидательное.

Обычно строили храмы, но он решил пойти по другому пути – построить учебное заведение. Гаута преподавал здесь до конца своих дней. Теперь мы продолжаем его дело.

– Все, готово, не забудьте взять ваши вещи, – он указал на пару сумок с эмблемами института.

– Спасибо за разъяснение… – ошеломленно произнес я. – Кстати, а как мы свяжемся со своими родными? Ведь мобильной связи здесь нет…

– Не волнуйтесь, ваши родные уже в курсе, что вы благополучно добрались. Обо всем остальном можно узнать на стендах в главном корпусе.

Одевшись, Даша неуверенно спросила:

– Извините, а куда нам сейчас?

– А вам наставник ваш не сказал? – Николай Андреевич удивленно посмотрел на нас.

– Нет.

– Кто у вас? А, Петр. Ну понятно, он как всегда… В общем, отсюда поверните назад и идите до тех пор, пока не увидите главное здание института.

Чуть правее его – общежития. Слева женское, а чуть дальше – мужское.

– Да. Понятно. До свидания.

Николай Алексеевич попрощался и снова уставился в бланки. Одевшись, мы поспешно покинули кабинет.

*      *      *

За окном все так же ярко сияло солнце. Некоторые студенты спешили по делам, горячо что-то обсуждая. Народу на улице было не так много, вероятно, из-за холодной погоды.