От отца Иеремии (Лебедева 11.3.1953), казначея Патриарха Алексия (Симанского), я узнала следующее: когда Святейший приехал за границу, его упрекнули в том, что он служил панихиду (возможно, молебен, если учитывать дату кончины архимандрита) по Сталину-без-божнику. Патриарх Алексий во всеуслышание ответил: «Я служил не за безбожника». За него молился схиархиепископ Антоний (Абашидзе). Он был инспектором той семинарии, где учился Сталин. И когда Сталина за «проказы» сажали в карцер на хлеб и воду, он его жалел и посылал ему покушать. А когда времена переменились, когда Сталин стал самодержцем, а он архиепископом, его хотели арестовать. И вот Сталину дали знать: помнить князя Абашидзе, который тебе кушать посылал, когда ты в карцере сидел? И Сталин сказал: «Не трогать его». И владыка Антоний за него молился и что-то ему вымолил. Уж какая судьба Сталина, мы не знаем, это Бог Один знает, но все-таки с него началось освобождение.
Еще она упоминала, что после того, как Сталина убрали из мавзолея, загробная участь его переменилась к лучшему…
Бежала девка необутая,
И слышали издалека:
– Да как же мы теперя будем-то?
Да как же мы теперя, как?!
От трудодней своих горбата,
На солнышке, среди села
Сидела старенькая бабка,
Сидела бабка и спала.
Но девкин крик – и сон весь настежь:
Пожар небось! Война небось!
– Чего содеялося, Настя?
Чего, родимая, стряслось?
А та – дрожащими губами
Простоволоса и горька:
– Да Сталин помер наш, бабаня!
Да как же мы? Да как же? Как?
И поднимаясь на приступках,
Сказала бабка в эту прыть:
– Смеяться надобно, голубка,
И Господа благодарить.
Сказала – и пошла. А девка,
Как бы запнувшись на бегу,
Вдруг вспомнила, что неодета
И что босая на снегу…
Был март. Большое и весеннее
Стояло солнце у межи.
И дело шло к тому, чтоб сеять,
И дело шло к тому, чтоб жить.
Владимир Сидоров
Кем же он был, этот человек, по-прежнему влияющий на жизнь нашей страны, – безжалостным диктатором, сатрапом, узурпатором власти – или гениальным вождём, сумевшим за малый срок перевернуть лапотную Россию, сделав её могучей индустриальной державой? Честно скажу: не знаю. Но вот что рассказала мне матушка Евангелия (Лагопулу), с четырёх лет насельница Горнего иерусалимского монастыря, долгое время служившая в Отделе Внешних связей Московской Патриархии:
Шел 1955 год. По приезде в Москву матушка Афанасия, игумения монастыря и моя духовная мать, задала Патриарху Алексию I вопрос, который ее тяготил в последнее время: «Почему вы распорядились служить панихиды по Сталину? Мы исполняем это распоряжение неукоснительно, постоянно служим, но ведь Сталин был коммунистом, неверующим, марксистом-материалистом… Какая же тут панихида?» Святейший попросил подойти поближе и тихим голосом ответил: «Сталин покаялся». Матушка засомневалась: «Мыслимо ли такое, чтобы такой человек покаялся?..» Патриарх уточнил: «Поверьте, я его исповедовал». Причащал он Сталина или нет, Патриарх не обмолвился, а об исповеди сказал определенно. В подтверждение моих слов могу привести опубликованное Красновым-Левитиным свидетельство, также утверждающее об этом потрясающем факте. Конечно, в те годы это была строжайшая тайна. Патриарх открыл нам ее в личной беседе, а откуда узнал Краснов-Левитин, я не знаю.
Этот эпизод мне кажется настолько важным, что я позволил взять его из моей книги «Страницы души» (2002).
Личность Сталина осталось загадкой, поэтому я не хотел бы навязывать своё недозревшее мнение: пусть каждый сам решает, кем же был настоящий Иосиф Джугашвили – выдающимся политическим деятелем или преступником, обладавшим единоличной властью, уничтожившим миллионы сограждан. Возможно, слишком мало времени прошло для исторической оценки таких фигур…
