- Ты могла бы тогда сказать! Я приходил к тебе перед самой свадьбой! - не выдержал я, высказывая смертельную обиду. - И этой скорби бы не было! Я тебе верил! Верил! А ты предала меня, словно чужая. Словно не было между нами того доверия, моих детских лет и твоего тепла!
Бабушка отстранилась, повернувшись ко мне полубоком.
- Все должно идти так, как идет, - прошелестел ее голос. - Если бы я сказала тебе, то ты бы не позволил ей заслонить себя от смерти. Государство бы осиротело, мой повелитель. И его бы разнес ветер, как разносит песок с барханов. Я знаю, о чем ты думаешь…
Она резко повернулась ко мне, рассыпаясь песком.
Позади меня послышался знакомый шелест.
- Если ты мне сейчас ничего дельного не скажешь, - засопел я, словно снова оказался маленьким драконом, улизнувшем от родителей в запретное крыло. И требуя, чтобы она меня не выдавала. - Я соберу тебя в ведра, рассыплю по пустыне! И пусть твои змеиные друзья, которые все не оставляют попыток вызволить тебя отсюда, перетаскивают ведрами все барханы к себе во дворец! Они же до сих пор уверены, что дед тебя похитил. А мы продолжаем мучить тебя и держать в заключении.
- О, мой повелитель, - ехидно заметила нагиня. - Если ты рассыплешь меня по пустыне, я дождусь твоего похода, песочком проползу в твои сапоги, набьюсь во все складки твоего тела, и буду тереть. Изо всех оставшихся сил…
И она рассмеялась. Я улыбнулся. Несмотря на мою боль и обиду - я понимал почему она не сказала мне про Ассию.
Я никому, никогда, даже самому злейшему врагу, не пожелаю испытать того, что чувствовал сам.
- А так же ты найдешь меня на подушках, в еде… - продолжала она ядовитым голосом. Но тут ее улыбка стала меркнуть. Она смотрела на меня серьезно.
И в тоже время ласково. Я знал и любил этот взгляд. Когда-то очень давно я верил, что кроме нее, я никому не был нужен.
Не наследник, не великий дракон, в просто ребенок в поисках тепла.
Теперь это всё в прошлом. От детской наивности и теплоты ничего не осталось. Я - великий дракон. Повелитель мира.
Я стал тем, кого раньше ненавидел. Карающим, безжалостным и беспощадным.
- Я знаю, как сильная твоя боль, мой повелитель, - послышался тихий шепот за моей спиной. - Но, в отличие от моей бесконечной скорби по своему повелителю, твоя боль скоро пройдет…
- О чем это ты? - прошептал я, а в груди загорелась глупая надежда.
- Твоя истинная здесь. Во дворце, - прошептала бабушка. Она посмотрела на дверь. - Я чувствую ее… Она близко…
Я попытался схватить ее за руку, но рука рассыпалась песком. В комнате снова никого не было.
Только песок и я.
Факелы начинали гаснуть, а дверь со скрипом отворилась.
Больше она ничего мне сказать не захотела.
- Неужели, - сглотнул я, выходя. За моей спиной каменная дверь встала на место, а часы снова перевернулись.
Я не верил своему счастью. Моя Ассия вернулась. Она снова будет рядом, я снова обниму ее. И больше никогда не выпущу из своих объятий.
Топот шагов заставил меня поднять голову.
- О, повелитель, - задыхался Расхвар, повиснув на своем змеином посохе. От таких новостей даже он перестал меня раздражать. - Только что привезли наложниц в подарок вам. Я сказал, что у вас не гарем! Что будущая царица может огорчиться. Но они оставили их во дворце!
Наложницы?
Моя Ассия наверняка среди них!
- С дороги, Расхар!
***
Дорогие мои!
Пока проды через день. Муж принес домой дитя, обещая во всем помогать. А так как мой помогатор даже в отпуске находится на службе - ходит в наряды сутки через сутки.
