– Раз. Раз-раз…
Я перевела ошалевший взгляд на папку и севшим от удивления голосом спросила:
– Что, и представление будет?
– Меня уверили, что в столице это модно, – довольно улыбнулся родитель. – Какие-то комики приедут. Вроде Петросяна. Я не вдавался в подробности.
– Ну, надеюсь, всё же не Петросян, – хохотнула я.
Шоу началось, когда последний гость занял своё место за столиком, а официанты закончили разносить напитки. Свет в зале слегка притушили, и на сцену вышел конферансье в кричащем пиджаке, бабочке в горошек и с причёской, как у Павла Воли. Не самым приятным голосом паренёк поприветствовал собравшихся.
– Мне повезло выступать сегодня перед солью этого города. Перед солью и сахаром. Хотя, если посмотреть на дам за третьим столиком, то перед солью и сахаром.
За третьим столиком сидел владелец лесопилки в окружении четырёх своих жён, три из которых были бывшими, а с четвёртой я училась в одной школе, только она была на два класса младше.
– Перед самыми жирными сливками. В общем, по всему видно, перед достойными людьми. Кстати, о достоинстве. Недавно родители затащили меня на воскресную службу, а у них там какой-то новый семинарист. Рассказывал о том, как прожить жизнь так, чтобы перед смертью не было мучительно стыдно. И вот один прихожанин спросил: «Скажите, отче, как умереть с достоинством?» на что парняга тут же ответил: «Элементарно. Обхватите достоинство рукой. Умрите». – Зал взорвался от смеха, а я подумала, что столичный организатор расщедрился на веселящий газ ибо шутка, что говорится, была с бородой. – Хороший священник получится, зуб даю. Я теперь ни одного воскресенья не пропускаю, сижу в церкви, как дурак и записываю за ним шутки. Ну и церковную десятину плачу, чтоб в плагиате не обвинили. Но это меня. А вот нашего первого артиста в плагиате никто не обвинит, потому как он просто рассказывает о своей жизни. Встречайте, самый модный стендапер этого сезона Макс Сола!
Макс Сола, к счастью, оказался действительно талантливым юмористом. Темой своего выступления он выбрал неловкие ситуации. С радостью и в красках рассказывал о том, как однажды на отдыхе у него прихватило живот, и он метался по ботаническому саду в поисках сортира, а его девушка в это время, сложившись вчетверо от смеха давилась словами: «Т-теперь я п-понима-а-а-ю, откуда п-пошло в-выражжение «ббегать как… как… как… усравшись».
Народ в зале рыдал, клянусь. Но ещё смешнее стало, когда парень уговорил гостей рассказать о том, как они сами попали в нелепые ситуации.
Папина секретарша Наталья Ивановна, работавшая при нём бессменно сколько себя помню, и сегодня, конечно, сидевшая за нашим столиком, отсмеявшись после рассказа одного из братьев Косых, владеющих помимо прочего вертолётной станцией, внезапно спросила у Волкова:
– А что же вы, Роман, не расскажете что-нибудь смешное?
– Нелепых ситуаций я стараюсь избегать. Но если они всё же случаются... – Тут он отчего-то покосился на меня. – ...То уж точно я не стану рассказывать об этом толпе незнакомых людей. Даже если они соль, сахар и сливки этого города.
Наталья Ивановна растерянно моргнула. Папка кашлянул в кулак и посмотрел на меня с сочувствием. Тяжело, наверное, быть отцом дочери, умудрившейся влюбиться в самовлюблённого осла… Если бы он при этом ещё и хоккеистом был дерьмовым, то мне оставалось бы только повеситься.
– А мне кажется, что лучше смеяться над собой, чем высмеивать чужие ошибки, – мягко заметила Наталья Ивановна. – И это парнишка… Как его зовут? Максим? Очень хороший психолог, на мой взгляд. Ведь эти маленькие нелепости, о которых сегодня все так весело рассказывают, сделают нас всех только ближе друг другу. Понимаете?
