– Вот ты всё время напоминаешь мне про проклятое хоум-видео, где четыре не вполне трезвые девицы затеяли откровенно глупый спор. Пусть тот, кто ни разу не ял дурака на спор, первым бросит в меня камень!.. Подожди, не перебивай. Я сейчас не об этом… Глупости в своей жизни совершал, наверное, каждый человек, да не по одному разу. Это нормально. Люди на ошибках учатся. Но я вот о чём хочу спросить, мой дорогой индюк, кто-нибудь хотя бы раз произнёс на той пресловутой записи твоё имя? Вот уж вряд ли. А знаешь, почему? Потому что на тебя никто не спорил, придурок! Мы спорили на настоящего мужчину. Конкретно на то, что я найду себе такого. И знаешь? Может, я и избалованная, и глупая, и самовлюблённая принцесса, и даже с манией преследования может быть. Но я не вижу ничего плохого в том, чтобы мечтать о счастье и о настоящем мужчине рядом с собой. Когда я только села в машину возле дома тёти Лены сегодня, ты обмолвился, что я ещё поблагодарю тебя в будущем… Так вот, Роман Волков, ты прав. Я вправду благодарна тебе за то, что ты не стал моим первым и единственным. Потом всю жизнь пришлось бы жалеть, что лишилась девственности с… с… с Тартюфом, блин!
Волков провёл рукой по волосам, убирая от лица длинную чёлку и немного обиженно пробормотал:
– Тартюфом?
– Это из Мольера. -- Я задрала нос. А что? Принцессам можно. -- Ты вряд ли знаешь. Главный герой одноименной пьесы. Он строит из себя этакого святошу, а на самом деле никто иной как продажный волокита!
– Я волокита?
На Волкова было любо-дорого посмотреть. Он открывал и закрывал рот, будто выброшенная на берег рыба.
– Ты, – припечатала я. – Ты даже хуже. Учишь меня жизни, указываешь, как себя вести, выговариваешь за то, что я тайком пытаюсь сфоткать симпатичных парней, а сам между тем продажной любовью промышляешь!
– Я?! Я промышляю продажной любовью?! – полным возмущения голосом вскрикнул Роман. – Ты с ума сошла?
Я смущённо кашлянула.
– Неправильно выразилась... Хотела сказать, что услуги тех, кто промышляет, покупаешь… Или станешь отрицать, что позавчера искал ночную фею… тьфу-ты, бабочку… в нашем «Мотеле»? У меня и свидетели имею...
– Ни позавчера, ни в «Мотеле», ни вообще нигде и никогда, – рявкнул Волков так основательно и так зло, что я отчего-то сразу и безоговорочно ему поверила. – Позавчера я в ресторане с друзьями отмечал победу, и ты, между прочим, даже пыталась напроситься на вечеринку. А как только всё закончилось, я поехал домой к сестре… Свидетелей она нашла… Каких свидетелей?
Я досадливо сморщилась и была вынуждена признать:
– По ходу, ненадёжных.
Удивилась ли я тому, что Волкова той ночью вовсе не было в «Мотеле». Где там? Наверное, что-то подобное я давно подозревала... Но Ульянке я завтра же уши накручу на бигуди! И заставлю выучить всех хоккеистов «Звезды». Она мне не только имя и фамилию, но рост, вес, год рождения и номеркаждого игрока, спросонья и с закрытыми глазами назовёт!
– И вообще. Дело не в том, платишь ты ночным бабочкам за услуги или нет, а в том, что ты невыносимый сноб, и я больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Вызови мне такси. Я домой хочу.
– Ты…
Он глянул на меня бешеными глазами, и я испуганно сглотнула. Того и гляди, придушит. На парковке-то кроме нас никого… И будто в опровержение моим мыслям откуда-то сбоку и сзади раздалось:
– Здорово, Ромыч. С поклонницами опять воюешь?
