Осторожно поковыряв тонким острием кухонного ножа в замке, открыл Борух крышку сундучка и увидел груду ассигнаций – неслыханно большие деньги. Хасид разбудил жену, и, оглушенные счастьем и нежно держа друг друга за руки, супруги размечтались, рисуя яркие картины завтрашнего дня. “Вот и рассвет”, – сказала жена. “Заря новой жизни”, – высокопарно подхватил муж.
***
Наутро полковой командир собрал на городской площади солдат и жителей городка, и сообщил во всеуслышанье, что накануне ночью из его личных апартаментов украден сундучок с деньгами – жалование всего полка. Ежели в течение суток злоумышленник возвратит украденное – будет прощен, ежели свидетель укажет на след – будет награжден, ну, а ежели пропажа не вернется в полк, то он своей генеральской властью сурово накажет денщика своего, по причине недосмотра и халатности коего и совершена кража. Не только разжалует его, но и прогонит сквозь строй. “В ваших руках, солдаты и граждане, судьба сего нерадивого служаки”, – закончил генерал.
Прошли сутки, сундучок в полку не появился, денщика разжаловали и сделали увечным.
А меламед вскоре объявил, что учить детей в хедере он более не станет, ибо Богу было угодно, чтобы он, бедняк-хасид, получил большое наследство. И отправится он на постоянное проживание в губернский город, дабы жить по соседству со своим раби, а капитал употребит на торговые дела.
Жена Боруха, сроду не знавшая больших денег и не умевшая сберегать малые, разбогатев и обретя первое, явила талант ко второму. “Не нужен нам этот сундучок, Борух, – сказала бережливая хозяйка, – поезжай на ярмарку и продай его. Копейка не бывает лишней”. А разве не так? Бережливость – это не скупость!
Собрались люди вокруг прилавка, разглядывают вещицу, но покупателя среди них не находится – дорого просит продавец. Тут протиснулся сквозь толпу какой-то человек на костылях, по виду – нищий. Смотрит, как завороженный, то на сундучок, то на продавца.
– Есть деньги у тебя, человек? – спросил Борух.
– Последнее отдам, но товар возьму, – ответил нищий и достал из кармана большую горсть медяков.
– Получай свое и прощай, – сказал Борух, пересчитав деньги и сунув покупателю сундучок.
– Не торопись прощаться со мной, еврей. Свидимся еще, Бог даст. И запомни того, кто купил у тебя эту вещь. И люди вокруг запомнят, – сказал нищий и указал костылем на стоящих вокруг зевак. И исчез в толпе.
Борух вернулся с ярмарки домой. Отчитывается вырученными медяками перед рачительной своей супругой, а у самого перед глазами – нищий на костылях и с мешком за спиной, а в мешке – окованный железом деревянный сундучок.
***
Хасидская чета пустила корни на новом месте. Воздушные мечты сгустились в кристалл реальности. Цадик полюбил своего хасида Боруха, богатого торговца. Совсем недавно богач перебрался из маленького городка в губернский город, а уж успел стать для прочих хасидов примером праведности. И всегда доволен и весел. “То ли нрав у него такой, то ли удача ему в делах”, – думает раби.
Раз после сытного обеда закурил Борух трубку, уселся в глубокое мягкое кресло у окна и взял со стола стопу нераспечатанных конвертов – немало писем получает делец. Вскрыл верхний конверт и стал читать исписанный каракулями лист. И тут выражение добродушного довольства исчезло с лоснящегося лица.
Пишет Боруху тот самый нищий на костылях, что купил у него на ярмарке сундучок. Напоминает богачу о себе и о покупке. Жалуется на тяготы жизни и просит скромной денежной помощи, дабы скрасить сирое и безрадостное существование свое. Заподозрив неладное, смышленый хасид безропотно облагодетельствовал своего нового друга, незамедлительно отправив тому ответное письмо с наилучшими пожеланиями и требуемой суммой. И, оправдывая худшие подозрения Боруха, в последующих своих письмах бедняк был не менее вежлив, но и не менее настойчив, всякий раз увеличивая сумму против прежней, им полученной.
