Поющий пёс Глен - страница 4

Так, окутанный водяными парами и пронизанный специями греческой кухни, под мерное гудение “мойки”, хаотически размышлял Максим, аж до тех самых пор пока эта “мойка” совершенно неожиданно вздрогнула и замолчала. Максим, взглянул на часы, вроде, слишком рано… Он перевел взгляд на выключатель и заметил там руку, а боковым зрением засек всех давешних официанток стоящих в ряд с подносами грязной посуды и глядевших на обладателя этой руки. Макс тоже проследил. Это был парень лет 20, высокий и красивый, похожий на владелицу ресторана “Coffee Forest”. Лицо его было окрашено возмущением, какого Максим еще в жизни не видел. Макс социально подрос в одно мгновение. Потому, что понял – прежде если он видел возмущение, то это было что-то не всерьез, как-то “Глубокое возмущение Советских Людей”, а здесь был ужас, этого как раз Максим еще не понимал – ужас потери долларов из-за Макса конкретно… Это был сын хозяйки!

– Ну, ты не знаешь языка, обезьяна, но тебя же родила женщина! – орал тот! Макс понимал через слово, но не понимал, почему парень так нервничает. И кому он все это кричит. Было странно. До того, как Макс понял, что речь идет именно о нем, было лишь некоторое любопытство, которое в мгновенье уступило место натуральной обиде. Так же с людьми не разговаривают вообще! Какая разница, со мной или с другими. Оказывается, есть такая разница…

Максим из ситуации выбрался. Он взглянул на орущего парня и сразу увидел, что злобы в его лице уже не было. А на лице было нарисовано безвыходное положение – ресторан остановился, нет чистой посуды, еще вчера мама сказала – иди и купи запас, так на всякий случай, что-то может застопориться. И вчера сын взглянул на нее свысока, ну просто потому что был выше ростом, да и английский у него был лучше. Он даже пожал на нее плечами… А теперь он не знал, что делать, и орал как белуга.

В это время Макс принимал решение и… принял. И теперь все, что осталось сделать – донести это решение до мальчишки, попросту перевести с русского на английский. Фраза должна быть короткой и точной, и ее нужно разделить с этим ребенком немедленно. Только это спасет положение! Наконец, фраза была сконструирована, и Макс сделал резкий шаг навстречу мальчику. Протянул ладонь к его рту, и, как только мальчишка на мгновение замолчал от ошаления, воспроизвел спасительную фразу:

– ОК, I am stupid. Show me, what I am supposed to do (Хорошо, я – идиот. Покажи мне, что я должен делать!) после чего Максим убрал поднятую ладонь от лица парня, почти потерявшего рассудок от наглости старого “мойщика”. Еще четверть секунды мальчик-хозяин выходил из оцепенения и… выйдя, начал действовать. Он выдернул вилку мойки из розетки, открыл дверцу, обнажив всю посуду, снял со стенки комнаты длинный зеленый шланг с наконечником, какими поливают сады и направил могучую струю воды на тарелки и стаканы. В мгновение ока оба стали мокрыми от брызг, и мальчик побежал из моечной, видимо, переодеваться. Тут же подскочил повар с передником и “на пальцах” объяснил Максу, что это – для тебя, а одна из официанток сунула Максу полотенце и показала, что оно для посуды – тоже на пальцах. И здесь Макс понял, что английского у него нет вовсе. Его не понимают. Он уже много понимает (так он думал), а его не понимает никто.

Тем не менее, уже через 15 минут посудный затор был ликвидирован и первая официантка выпорхнула из моечной в зал, чтобы снова стать моделью, источающей сногсшибательный запах парфюмерии, свежеподжаренной картошки и куриных крылышек. Последнее Максим оценил – он давно уже ничего подобного не нюхал. Насквозь промокший от брызг шланга и мокрой посуды, теперь он, тем не менее, все делал правильно. Он… стряхивал в мусорник остатки пищи и одноразовые ложки и вилки, и принимался мыть тарелки и стаканы. Работа пошла правильно, но очень быстро Макс понял, что ничего столь монотонного он никогда в своей жизни не делал. И это продолжалось вечно – так казалось ему.