Пожалуйста, позаботься о маме - страница 16

Мама была родом из тех мест, где ската всегда подают на стол во время важных семейных церемоний. Мамин год строился вокруг церемоний, которым она строго следовала, один раз весной и по два раза – летом и зимой. Мама чистила у колодца семь скатов в год, поскольку ваша семья отмечала еще Новый год и Праздник урожая. Обычно мама выбирала крупного ската, размером с крышку большого котла. Когда мама отправлялась на базар, покупала красного ската и бросала его рядом с колодцем, это означало, что приближается день традиционной семейной церемонии. Особенно нелегко было очищать ската от чешуи, готовя его к новогодним церемониям, в морозы вода в колодце замерзала. Твои детские руки были еще очень нежными, а мамины огрубели от работы. Покрасневшими от холода руками мама надрезала кожу ската, и твои ловкие маленькие пальчики удаляли чешуйки, покрывавшие тело рыбины. Вам с мамой было бы намного легче, если бы кожа ската снималась как чулок, но чешуя расслаивалась, и тебе приходилось попотеть. Мама надрезала рыбину с другой стороны, и процесс продолжался.

Сцена из зимней жизни: вместе с мамой вы сидите на корточках около колодца, затянутого тонким ледком, и очищаете ската от чешуи. Этот процесс повторялся из года в год, словно кто-то перематывал назад пленку вашей жизни. И вот однажды зимой мама взглянула на твои замерзшие руки и заявила: «Кому будет хуже, если мы не почистим ее» – и вместо того, чтобы и дальше очищать рыбу от чешуи, уверенно порезала ее на куски. Тогда впервые на праздничном столе появился скат в чешуе. Отец удивился:

– Что такое с этим скатом?

– Это тот же скат, но в чешуе, – спокойно отозвалась мама.

Сестра отца недовольно проворчала:

– Ради семейной церемонии стоило и постараться.

– Тогда попробуй сама почистить эту рыбину, – огрызнулась мама.

И стоило в тот год случиться чему-то непредвиденному, кто-нибудь обязательно вспоминал злосчастного ската в чешуе: не уродилась хурма, одному из твоих братьев во время игры в городки ткнули палкой в глаз, отца положили в больницу, кузины подрались – сестра отца ворчала, что всему виной стало мамино нежелание как следует приготовить ската к семейной церемонии.

Мама положила осьминога на разделочную доску и попыталась порезать его. Но повторилась та же история, что и с редькой, – нож выскальзывал из ее непослушных пальцев.

– Я все сделаю сама, мама.

Ты снова взяла у нее нож, порезала пропитавшегося ароматом редьки осьминога на кусочки, обмакнула ломтик в соус из красного перца и уксуса и протянула маме. Именно так она всегда угощала тебя. Каждый раз, когда ты пыталась самостоятельно подцепить аппетитный ломтик палочками, мама говорила:

– Если есть палочками, будет не так вкусно. Открой-ка рот.

И вот теперь мама попыталась взять кусочек палочками, и ты сказала ей те же слова:

– Будет не так вкусно. Открой-ка рот.

Ты осторожно положила кусочек осьминога ей в рот, а затем тоже откусила немного. Осьминог оказался мягким и теплым. Ты усмехнулась: вот это да – осьминог на завтрак. Но вы с мамой ели его руками, стоя посреди кухни. Жуя осьминога, ты наблюдала, как мама попыталась сама взять кусочек и уронила его. Ты взяла еще один ломтик и положила ей в рот. Вскоре она бросила попытки есть сама и ждала, когда ты угостишь ее новым кусочком. Руки словно отказывались ей служить. Доедая осьминога, ты назвала ее матушкой. Это было впервые за долгое время.