Хоэртон завалился в кресло. Сегодня ему не повезло, но отчаиваться не стоит. Он по собственному опыту знал, как подобные мелочи становятся отправными точками к еще большим чередам неприятностей. Сейчас самым главным было сохранить самообладание и не позволить неудачам взять вверх над нормальным течением событий.
«Спокойствие. Только спокойствие…»
Приборная панель тихонько пискнула, привлекая к себе внимание.
Пилот открыл глаза, бросив взгляд на сообщение: в системе рециркуляции снова упало давление.
– Черт!
Джейсон со злостью вскочил на ноги. Пройдя через отсек, он вышел в коридор и, пнув какое-то омерзительное существо, направился к насосам. Что-то упало сверху на голову, запуталось в ногах, зацарапало сотней членистых ног под одеждой. Глоссум, почуяв человека, вновь принялся за свое, пытаясь «впечатлить» хладнокровного вояку и вызвать в нем хоть какие-то эмоции.
Хоэртон реагировал очень слабо. Осознав однажды, что все эти мерзости не что иное, как просто образы, посылаемые в его разум, он легко пропускал их мимо, вздрагивая лишь в исключительных случаях.
Сейчас он был зол. Зол на то, что заблудился, что потерял зря время, что снова пришлось соваться в грузовые отсеки и терпеть на себе выходки этой дряни. Будь проклят тот день, когда он сунулся на службу в попытке сбежать от собственных проблем.
Словно по команде наваждение пропало. Твари, копошащиеся под ногами, исчезли, чувство страха и тяжести прошло. Стало тихо и спокойно, лишь только легкий повторяющийся звук, напоминающий удары детской ладони по стеклу, доносился из-за двери грузового отсека. Вот и все. Произошло то, что должно было случиться, то, чего следовало ожидать однажды, о чем Хоэртон старался не думать и что успешно у него получалось уже не один год. Сейчас Джейсон выдал себя, показал Глоссуму свою слабость, свою ахиллесову пяту.
Осторожно, словно боясь встретить что-то особенно страшное, Хоэртон повернул голову в сторону двери, за которой находился контейнер. Массивная железная конструкция, способная выдержать напор небольшой армии, содержала в себе единственный изъян – небольшой застекленный вертикальный участок, служащий в качестве смотрового окна.
По ту сторону стекла стоял пятилетний ребенок в полосатой футболке, сжимая одной рукой плюшевого медведя, второй настойчиво барабаня по створке.
– Это не честно! – крикнул Джейсон в пустоту, не в силах оторвать взгляд от образа светловолосого мальчугана с заплаканными глазами. – Ты не имеешь права так поступать!..
– Папа… Когда ты вернешься?
Сердце Хоэртона упало. Он опустился на пол и приложил руку к стеклу. На душе стало горько и скверно.
«Как ты мог, Джейсон? – спросил он себя. – Как ты мог?..»
«Как ты мог, Джейсон?» – повторил Глоссум сытым довольным голосом.
Воспоминания полезли в голову пилота, подстегивая друг друга. Пожиратель едва ли не мурлыкал от удовольствия – наконец-то ему удалось взять вверх и получить желаемое. Добравшись до «сладенького», он теперь уже не отпустит, пока не сведет этого человечишку с ума.
Вот так Хоэртон стал военным. Сбежав от себя, от своей боли, от собственных демонов, он оказался на станции Хьюго-Доран под командованием генерала Амарго. Быстро вспомнив военную школу, что оканчивал в молодости, он легко дослужился до первого лейтенанта, потому как старался изо всех сил, нагружал себя работой и делал все, чтобы поскорее забыть о том поступке, о том дне, когда бросил на Земле собственного пятилетнего сына.
