– Ренн! Гляди!
Но она и сама уже это заметила.
Оба с лихорадочной быстротой замолотили по снежному потолку рукоятками ножей, и потолок вдруг проломился, треснул, точно яичная скорлупа. И они выбрались наружу!
Солнечный свет показался им ослепительным; холод обжигал легкие. Но они так и стояли, задрав голову, и смотрели в небо, точно птенцы, пытающиеся выбраться из гнезда. Потом чуть отползли от своей норы и рухнули на снег. Слабый ветерок холодным языком лизал их взмокшие от пота волосы. От вчерашней метели не осталось и следа.
Торак истерически расхохотался.
А Ренн молчала, лежа на спине и глядя перед собой невидящими глазами.
Потом Торак сел и огляделся. Снежное их убежище совершенно исчезло, сровнявшись с длинным пологим склоном холма, которого еще прошлой ночью здесь не было.
– А наше снаряжение? – пробормотал он. – Где же наше снаряжение?
Ренн тут же вскочила на ноги.
Если не считать ножей и спальных мешков, все остальное – луки, стрелы, топоры, запас еды и топлива, бурдюки для воды и варки пищи – было погребено под толстым слоем плотного снега.
Как-то чересчур спокойно Торак принялся отряхивать свои штаны. Потом сказал:
– Ничего. Мы знаем, где находится наша пещерка. Мы выроем вокруг нее траншею и рано или поздно отыщем все наше снаряжение.
Впрочем, он не хуже Ренн понимал, что если им это не удастся, то следующую ночь они вполне могут и не пережить. Совершенная ими ошибка – одна-единственная! – теперь, вполне возможно, грозила им смертью.
После того как они столько сил истратили, пытаясь прокопаться вверх, особенно обидно было копать вниз. К тому же стоило им начать копать, как снова прилетел тот ледяной ветер и стал швыряться в них снеговыми зарядами, слепя глаза и мешая нормально дышать.
Торак уже начинал терять всякую надежду, когда Ренн вдруг закричала:
– Мой лук! Я нашла свой лук, Торак!
Полдень давно миновал, когда они наконец отрыли все; к этому времени оба совершенно вымотались и прямо-таки плавали в собственном поту, ужасно страдая от жажды.
– Надо выкопать новую пещеру, – задыхаясь, сказала Ренн, – и дождаться рассвета.
– Нельзя нам ждать! – возразил Торак. Ему не терпелось как можно скорее броситься на поиски Волка.
– Да я понимаю, что нельзя, – устало согласилась Ренн.
Они съели по кусочку вяленого мяса и запили еду водой, в итоге опустошив оба бурдюка. Затем прикрыли глаза повязками, сплетенными из полосок коры, чтобы не заполучить снежную слепоту, – в глубине души оба с тревогой сознавали, что это следовало бы сделать гораздо раньше, – и вновь двинулись на север, ориентируясь по солнцу, которое готово было вот-вот скрыться за горизонтом.
У Торака разболелась голова; боль молоточками стучала в висках. Он на каждом шагу спотыкался от усталости и отвратительного ощущения того, что не стоило им пускаться в погоню за Пожирателями Душ, что чего-то они с Ренн недодумали, что все идет как-то неправильно, но у него просто не хватило сил, чтобы разобраться в собственных ощущениях.
Широкая равнина сменилась довольно высокими холмами, между которыми намело огромные сугробы с плотными голубыми гребнями, похожими на замерзшие волны чудовищной высоты. Местами эти гребни образовывали опасные козырьки, которые в любой момент могли проломиться под ногами. И все время неустанно дул северный ветер. Сердитый, мстительный, неукротимый северный ветер.
Из-за поземки казалось, что снег вокруг них пребывает в постоянном движении, и это очень мешало оценивать расстояние. Казалось, что они успели пройти совсем немного, но когда Торак взобрался на вершину очередного холма, то увидел, что Леса больше совсем не видно.
