Ну, а центавры? Почему они молчат? Отчего им уже не нужна моя жизнь? Или же они не знают противоядия от дыхания смерти?
Я боюсь… теперь я понимаю, насколько я мала, насколько слаба и ничтожна перед великим ничто… осталось три дня…
……я опять это видела…… Да, правда, смерть ужасна…. Она придет, я чувствую её приближение… Звезды опять давят и зовут… Заберите меня! Это мой последний день… Жаль. Сегодня убили Главу Советов. Почему? Может, центавры думают, что он заставил меня сделать себе инъекцию? Ну, а что люди? Они меня не знают и уже не узнают. Жаль… Может, помогут книги? «Генетика в человеке и человек в генетике мира» – слабенькое название, но мысли есть… «Мир в нас или счастье мира» – я завещаю людям и центаврам. Я успела их написать. Войны не будет. Успела – потому что делала это для людей. Это Земля учит жить для людей… И для всех. Для всех… Но я все равно их боюсь, на Центавре я не смогла бы писать, они остались для меня чужими… Жаль. Прощайте. Вы поймете друг друга и, может быть, вспомните меня… Невозможна жизнь вне страха. Душа не идеальна. Страх звезд… Я забываю боль… не саму боль, но её имя. Жить осталось день-два, а завтра мой День рождения… Жаль.
Думаешь только: «Побыстрей бы все это закончилось!»
Живите, любите и поймите друг друга, братья и сестры вселенной! С каким словом на устах я хотела бы умереть? С единственно возможным. «Земля!» (ну, а если карсонский мне ближе, то не Земля, а Лэтерр), «Le TERR!» Это мое последнее слово и завещание…»
На этом обрывается дневник самого молодого ученого, жившего в нашей вселенной. Ей исполнился двадцать один год, когда она покинула наш мир. Она, понимая и Землю, и звезды, спасла людей и центавров от гибельной войны, завещав счастье и любовь. Не известно как, но она сохранила мир для своих потомков. Своей смертью она доказала нам, землянам насколько любила эту свою родину, а центавры осознали, насколько мы любим звезды. Даже, смерть Главы Советов, – убитого за день до смерти Тэрины Тара (непонятно совпадение имени великой девушки, смысла её жизни и имени её родины), не помешала нашим предкам заключить с центаврами мир.
Первые строки книги «Мир в нас или счастье мира» стали новой психологией новой вселенной:
«Да запомнит разум и душа тот день, когда мир людей полюбит другой, чуждый и дикий мир Центавра!»
