Позвони мне, позвони (сборник) - страница 11



малинка моя!

Ах, люли-люли!..»

Эх, люди —

люди…


…А ты идешь по лестнице,

идешь по лестнице.

Шагаешь,

            как по лезвию,

через нелепицы.

И мечешься,

и маешься,

мечтая,

каясь…

Нет!

            Ты не подымаешься, —

я сам

спускаюсь!

Романы обездарены,

отпели трубы…

О, сколько нас —

            «подаренных» —

идет

друг к другу!..

Мы,

            окрыляясь тостами,

царим

над столиками.

Читаем книжки – толстые,

а пишем – тоненькие.

Твердим

            о чистой совести,

вздыхаем

мудро…

А сами

            неосознанно

идем

к кому-то…

4. Когда любил…

Люб —

            (Воздуха!

                        Воздуха!

                                    Самую малость бы!

                                                Самую-самую…)

лю!

(Хочешь, —

            уедем куда-нибудь

                        заново,

                        замертво,

                        за море?..)

Люб —

(Богово – богу,

            а женское – женщине

                        сказано,

                        воздано.)

лю!

(Ты покоренная.

            Ты непокорная…

                        Воздуха!

                        Воздуха!)

Люб —

(Руки разбросаны.

            Губы закушены.

                        Волосы скомканы.)

лю!

(Стены расходятся.

            Звезды, качаясь,

                        врываются в комнаты.)

Люб —

(В загнанном мире

            кто-то рождается,

                        что-то предвидится…)

лю!

(Где-то

            законы,

            запреты,

            заставы,

            заносы,

            правительства…)

Люб —

(Врут очевидцы,

            сонно глядят океаны остывшие.)

лю!

(Охай, бесстрашная!

            Падай, наивная!

                        Смейся, бесстыжая!)

Люб —

(Пусть эти сумерки

            станут проклятием

            или ошибкою…)

лю!

(Бейся в руках моих

            каждым изгибом

            и каждою жилкою!)

Люб —

(Радостно всхлипывай,

            плачь и выскальзывай,

            вздрагивай,

            жалуйся!..)

лю!

(Хочешь – уедем?

            Сегодня? —

                        пожалуйста.

            Завтра? —

                        пожалуйста!)

Люб —

(Царствуй, рабыня!

            Бесчинствуй, учитель!

            Неистовствуй, женщина!)

лю!

(Вот и глаза твои.

            Жалкие,

            долгие

            и сумасшедшие!..)

Люб —

(Чертовы горы уставились в небо

                        темными бивнями.)

лю!

(Только люби меня!

            Слышишь,

                        люби меня!

            Знаешь,

                        люби меня!)

Люб —

(Чтоб навсегда!

            Чтоб отсюда – до гибели…

                        Вот оно…

                        Вот оно…)

лю!

(Мы никогда,

            никогда не расстанемся…

                        Воздуха…

                        Воздуха!..)


…А лестница

            выше.

А двери —

            похожей.

Я знаю,

            я вижу,

я чувствую

            кожей, —

шагаешь

            по далям,

шагаешь

            по датам.

Недавним

            и давним.

Святым

            и бездарным.

5. Когда отчаялся…

Кукушка:

            «Ку-ку!

Живи на земле…»

А палец —

            к курку.

А горло —

            к петле.

А небо —

            к дождю

(галоши надень)…

Сгибаясь,

            тащу

две тыщи недель.

Две тыщи суббот

(взвали,

если жив).

Следы

            от зубов

своих

            и чужих.

Все отблески

            гроз

на глади

            стола.

И тихий вопрос:

«Зачем ты

была?..»

Несу на горбу, —

не сгинув

едва, —

чужую

            судьбу,

слепые

            слова.


Кукушка: