ППГ-2266, или Записки полевого хирурга - страница 3

Германская 1914-го. Прогнившая система не могла организовать и хирургии. Почти то же, что и в японскую, – эвакуация прежде всего, на передовых пунктах – только гной: флегмоны, артриты, плевриты… О животе говорить не приходится – по-прежнему выживают лишь счастливчики.

Между тем на Западе, особенно у французов, было не так. Начали с того же: «Не трогать». Быстро убедились – катастрофа! Масса осколочных ранений, загрязнение окопной землей – пошла газовая гангрена (газовая гангрена, газовая флегмона – быстро распространяющееся, вплоть до смертельного исхода, воспаление тканей в окружности раны, вызываемое анаэробными бактериями).[4] Но уже были работы Фридриха по хирургической стерилизации ран иссечением, как опухоли. И французы первые перестроились – ввели «профилактическую хирургию». Иссекать раны в первые шесть часов после ранения. Оперировать на передовых пунктах всех раненых со сколько-нибудь значительными ранениями! Иссечения ран. Лапаротомии. Операции на черепе. Они добились результатов.

В гражданскую войну тоже не было настоящей хирургии, да и быть не могло. Врачи, впрочем, честно работали. Но где же думать об операциях, когда фронт меняется каждый день, и дай Бог успеть увести ходячих раненых. Да и нечем было оперировать – туго было с бинтами и медикаментами…

Вот такие-то дела были у нас в военной хирургии. Ни опыта, ни традиций, умели только возить раненых на сандвуколках, на поездах, а чаще – на крестьянских телегах. «Терпеливый русский народ…»

Впрочем, нет, история нашей хирургии не кончалась на гражданской войне. Тогда она только началась. Отличные организаторы появились. Они создали санитарную службу Красной Армии. В последние годы довелось ее опробовать: Хасан, Халхин-Гол, Финляндия.

Бурденко – главный хирург. Надо думать, в деле, проверили военную советскую хирургию. Оттуда, наверное, и эти «Указания». Как жаль, что я не интересовался и не читал. В институте так скучно преподавали: БМП, ППМ, ДМП, ДГ (БМП – батальонный пункт медпомощи, ППМ – полковой пункт медпомощи, ДМП – дивизионный пункт медпомощи, ДГ – дивизионный госпиталь, ГЛР – госпиталь для легкораненых), а ППГ что-то и не помню – был ли он в схемах?

Займемся вплотную «Указаниями». С сознанием всей полноты ответственности. (Все-таки это здорово звучит – ведущий хирург!)

– Эй-й, товарищи! Грузиться!

Оказывается, переезжаем, – «передислокация». Этот военврач дал указания перебазироваться (тоже новое слово) в пустующую сельскохозяйственную школу, что в лесу с другой стороны станции Зикеево.

Школа оказалась подходящей. Несколько одноэтажных домов, сараи, навесы, кругом лес. Тут бы и раненых принимать можно. («Провалюсь с треском!»)

Разместили нас, как в вагонах: командиров, женщин. И отдельно – «рядовой состав».

Я забрался за дом, на бревна, и изучаю «Указания». Сказали: завтра будем проводить учения.

Очень интересное понятие «Единая доктрина военно-полевой хирургии». Это значит: все хирурги на всех фронтах должны лечить раненых одинаково, по этим самым «Указаниям». И тут регламентация… Значит, никакой творческой инициативы? «Делайте, как я»?

Нет. Дальше читаю разумное объяснение. Оказывается, регламентация нужна потому, что в большую войну хирургией занимаются в основном не хирурги, знаний у них нет, и от инициативы – одни потери. Может быть.

Содержание этой самой доктрины. Военно-полевая хирургия – это сочетание четырех видов деятельности. Эвакуация – по назначению – в то самое санитарное учреждение, в котором данному раненому будет оказана положенная ему помощь. Госпитализация – задерживание для лечения – от вида ранения, состояния раненого, оказанной помощи и от обстановки на фронте!