Нестор закурил, глубоко затянулся и медленно вверх выпустил дым, как выпускают тяготившее годами прошлое, пытаясь выплеснуть из себя его боль.
– А чего он с балкона помощи то не попросил? – осторожно спросил Дарик, – Глядишь, люди бы сообщили куда следует!
– Думаю потому же, почему Зоя Космодемьянская в свои восемнадцать под пытками имя своё настоящее не назвала… Казалось бы какая разница, своим или чужим именем немцам назваться, всё равно же убьют, ан нет… Что-то наперекор нечеловеческим мучениям не даёт некоторым людям не то что сломаться, а даже прогнуться! А молодогвардейцы? Их жгли, а они молчали и плевали в глаза извергов. Выходит, что не жизнь главное для некоторых, а нечто другое… Гордостью ли это назови, дерзостью, или убеждениями… не знаю, термина в медицине такому нет. Но то, что людей таких сейчас мало – это факт!
– Да, жизнь изменилась, времена поменялись. – Дарик, отложил ложку в сторону.
Ближайшие минут пять оба молчали и каждый о чём-то своём молча разговаривал задумчивым взглядом с безграничностью ночного неба. Уютно потрескивал костёр, смешиваясь с голосом ночной кукушки, лёгкий ветерок теребил молодую листву…
– А что было дальше с Капитаном? – Дарик нарушил тишину, – Как он здесь то оказался?
– Да как?! Дверь на балкон забыли запереть, а он из последних сил дополз до шкафа, надел свой китель с орденами и на диване стал ждать. Вернулся хахаль внучкин, попытался вытолкать деда на балкон. А у деда кортик наградной; как написано в деле – при исследовании трупа установлено колото-резаное ранение сердца с повреждением передней стенки левого желудочка, проникающее в его полость и заканчивающееся в толще межжелудочковой перегородки. А после залез в кресло, облил себя ацетоном. Внучка нашла его без сознания с коробком спичек в кулаке! Не успел, дед, но оно и к лучшему. В тюрьму его отправлять не стали – не по-людски как-то, он для страны столько сделал, вот его сюда и определили. Лет пять у нас уже. Не разговаривает, на каталке возят. Китель на стене весь в орденах над кроватью висит.
– Внучку-садистку посадили? – с надеждой спросил Дарик?
– Не знаю, но вроде кто-то говорил она скололась…
– И откуда только такое зверьё среди людей берётся, – рассуждал Дарик – всех вроде на добрых сказках и примерах воспитывают, а вырастают из некоторых, даже говорить не хочется… Скажи лучше ты, как мозговед, ты же знаешь? Да?
– Хочешь скажу тебе правду? – Нестор интригующе посмотрел в глаза собеседнику, – Ни один мозговед не понимает принцип работы мозга, в лучшем случае строит причинно-следственную картину конкретного пациента, приведшую к наблюдаемому результату. Многовековой опыт выявил некие зависимости физического отклонения отдельных областей головного мозга от общего усреднённого стандарта, но это явные случаи… А если проще – мозг дурака и гения ни чем не отличаются, абсолютно… но вот при жизни работали они по разному…
– В общем, и ты не знаешь?
– В общем, и я не знаю, я изучаю частности! Даже не скажу кто я больше – психиатр или психолог.
– А в чём разница?
– Ну как бы тебе попроще объяснить… Психолог работает с людьми, у которых в целом здоровая психика, просто некоторые жизненные ситуации требуют психологической корректировки. А психиатр – с людьми, у которых в психике отклонения от общепринятой нормы.
Нестор подвинул остывающее ведро с ухой ближе к пламени, посмотрел на Дарика и, улыбаясь, продолжил:
