Ну, а что касается наркологической практики, то здесь без «подстройки», качественного раппорта лечебная работа просто невозможна. В конце концов, хирург может сделать операцию и без всяких подстроечных стратегий. Нарколог же в большинстве случаев сталкивается с пациентами, которые искренне убеждены в отсутствии у них зависимости к психоактивному веществу. Этот феномен получил название «анозогнозия». Как важно при таком раскладе войти в доверие к пациенту, чтобы повести его по тонкому мостику через бездонную пропасть. Пациенты, страдающие алкоголизмом, либо имеющие другую зависимость, – люди душевно ранимые, подозрительные, настороженно относящиеся к любым попыткам установления с ними неалкогольного контакта.
В этих условиях подсознательная и качественная «подстройка» становится интервенцией первого выбора. Несколько лет назад я заглянул на прием к одному из своих коллег. Маститый врач беседовал с пожилым алкоголиком. Беседа явно не клеилась. Сразу же бросилось в глаза отсутствие раппорта. Кардинально различались позы собеседников: пациент сидел, подавшись вперёд со скрещенными на груди руками, а врач, наоборот, откинулся далеко назад. Они по-разному дышали, говорили разными тембрами голосов. В конце концов, беседа сорвалась, и оба контактёра с радостью расстались друг с другом. Мой приятель скептически относился к НЛП, поэтому мне стоило немалых трудов к нему «подстроиться», чтобы объяснить ошибочность его профессионального поведения. Спустя месяц он сам позвонил мне, чтобы сообщить, что «подстройка действительно работает».
Вы думаете, это – единичный случай? Как бы ни так! К сожалению, большая часть врачебного сословия не знает, как правильно подступить к пациенту…
В свете всего вышеизложенного, лично мне представляется крайне необоснованной чрезмерная критика НЛП как «чисто технического», «удалённого от пациента», «компьютеризированного» психотерапевтического подхода. Надеюсь, что и уважаемые читатели теперь со мной согласятся. Даже если вы являетесь стойкими адептами других методов психотерапии, усвоение и последующая практика «подстройки» вам никогда не помешают.
Ну, а тех из наших читателей, которых по-настоящему заинтересовало НЛП, я прошу перейти к следующей стратегии.
Сбор информации о пациенте
Ещё древние врачи говорили: «Правильно поставленный диагноз – это уже половина успешного лечения». С этим трудно не согласиться. В наркологической практике врачи испытывают большие затруднения со сбором анамнестических данных. В большинстве случаев алкоголики (наркоманы, токсикоманы) откровенно преуменьшают степень зависимости, объёмы и частоту потребляемого психоактивного вещества, стаж потребления, личностные изменения и др.
Зачастую не очень активно помогают и родственники наших пациентов, как правило, предоставляя врачу заведомо искажённые анамнестические данные. Почему это происходит, особенно во втором случае, учёные уже разобрались. Оказывается, обыкновенная информация о больном подпадает под влияние целого комплекса психологических защит. Об этом очень много писала Анна Фрейд, дочь великого основоположника психоанализа. Да-да, я сейчас говорю о тех самых вытеснениях, отрицаниях, минимизациях и рационализациях. Как сами пациенты, так и их родственники либо не замечают возникающую проблему вообще, либо уходят от неё в сторону. Родственники продолжают жить прежней жизнью, как будто ничего не происходит и сильно раздражаются, если кто-то пытается указывать на явные признаки зависимости. «Мой сын – не алкоголик, просто решил немного расслабиться с друзьями» (так мать говорит о недельном запое сына). «Мой водку не пьёт, а вот пивком балуется, но ведь его сейчас все пьют, верно?» (оправдывается отец пациента с ежедневной толерантностью к пиву до 5—6 литров в сутки). Психологические защиты погружают как самих больных, так и их окружение в заманчивый мир обмана и лжи.
