Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века - страница 8

Парижские санкюлоты составляли ударные отряды революции, например, при штурме Бастилии. Именно благодаря им буржуазия смогла прийти к власти. Но в то же время она презирала и боялась народные массы столицы, считая их «хитрым и опасным» «сбродом». В списке желаний этих плебеев были вещи, с которыми буржуазным революционерам было трудно или даже невозможно согласиться. Например, введение того, что потом стало считаться самой сутью демократии – всеобщего избирательного права. Это угрожало приходом к власти представителей широких народных масс, от которых нельзя было ожидать проявления необходимого уважения к собственности, то есть, ключевому камню проповедей либерального Евангелия Адама Смита, которое в то время начало распространяться во французской буржуазной среде, потому что оно продвигало интересы буржуазии.

Парижский плебс ожидал от нового зародыша демократического государства более высокой заработной платы и более низких цен – особенно установления максимальной цены на хлеб, который тогда был основной пищей французов. Для буржуазии меры такого рода в виде государственного вмешательства в экономическую жизнь полностью противоречили либеральной догме «laisser faire». Кроме того, было ясно, что буржуазии придется нести расходы на осуществление таких мер. Наемные работники были также недовольны рядом законов, которые приняли новые буржуазные власти, такими, как вышеупомянутый закон Ле Шапелье.

Хотя плебеи не могли участвовать в собраниях «представителей народа», но они оказывали давление на этих представителей через громкие демонстрации на улицах и площадях столицы. Такие действия часто сопровождались насилием, например, 17 июля 1791 года десятки тысяч санкюлотов собрались на Марсовом поле, выражая свое недовольство безработицей, высокими ценами и низкой заработной платой.

Жирондисты – группа политиков из высшей буржуазии, которая весной 1792 года пришла к власти и состояла в основном из богатых купцов, приехавших из Бордо, города, расположенного на Жиронде, нашли средство избежать этого давления. Средством, с помощью которого могли направить революционную энергию санкюлотов по менее опасному пути, вдали от Парижа, могла быть только война. Международная война, конфликт с внешним врагом, должна была положить конец внутренней войне, конфликту между классовыми врагами во Франции.

Для жирондистов война должна была послужить тому, чтобы заставить революцию замолчать, чтобы она не стала более радикальной, и чтобы из революционного ящика Пандоры не явилось на свет больше демократии, чем это было желательно буржуазии. Они также ожидали, что война даст им возможность свести счеты с теми, кто не на 100 % поддерживал новую, революционную Францию. Их можно было теперь заклеймить как предателей и обращаться с ними соответственно. К тем контрреволюционерам, которые жаждали возвращения к старому режиму, принадлежал и сам король. Более того, жирондисты – как и многие другие революционеры – считали, что у революционной Франции была универсальная миссия: ей было суждено переделать остальной мир по собственному образу и подобию, если будет необходимо, даже с применением оружия. Ожидалось, что население за границей будет приветствовать французские революционные войска как освободителей.

Наконец, жирондисты надеялись, что завоевательная война принесет деньги, необходимые для того, чтобы расплатиться с большими долгами, которые революционному государству достались в наследство от монархии. Ведь кредиторами в основном были как раз того сорта граждане, которые теперь пришли к власти, богатые банкиры и торговцы.