Не успела Ева решить, войти ли в кухню или ускользнуть незамеченной, как мальчик поднял голову… словно волчонок, почуявший чужой запах. Их взгляды встретились.
Еву рассматривало и изучало огромное множество мужчин, однако критический взгляд мальчика лишил ее дара речи. Позже она со смехом отмахнется от своих ощущений, но сейчас ей казалось, что он видит ее насквозь, видит Бетти Беренски – мечтавшую о славе девчонку, превратившую себя в Еву Бенедикт.
– Привет! – словно прозвучало детское эхо голоса Рори. – Я Пол.
– Привет! – Ей почему-то захотелось пригладить волосы и потуже затянуть халат. – Я Ева.
– Знаю. Я видел вашу фотографию.
Ева смутилась. Мальчик смотрел на нее, как на кролика из мультфильма. И – судя по цинично скривившимся губам – он явно понимал, что происходило в спальне его отца.
– Вы хорошо спали?
Маленький шельмец, с восхищением подумала Ева, забыв о неловкости.
– Очень хорошо. – Она вплыла в кухню, как королева в тронный зал. – Я не знала, что сын Рори живет с ним.
– Иногда. – Пол стал намазывать второй ломоть хлеба. – Мне не понравилась последняя школа, так что родители решили переправить меня в Калифорнию на год-другой. – Он аккуратно сложил оба куска. – Я сводил маму с ума.
– Неужели?
– Да. – Он достал из холодильника большую бутылку пепси. – У меня это неплохо получается. Думаю, к лету я сведу с ума папу и вернусь в Лондон. Я люблю летать.
– Что ты говоришь?! – Словно загипнотизированная, Ева смотрела, как мальчик усаживается за кухонный стол. – Не возражаешь, если я сделаю себе сандвич?
– Пожалуйста. – Он сказал это так спокойно, будто не видел ничего особенного в появлении в кухне субботним утром женщины в халате с чужого плеча.
– Ты любишь смотреть фильмы?
– Не все. Я видел вас в одном фильме по телику… по телевидению. Вы играли певичку в баре, а мужчины убивали друг друга из-за вас. – Он впился зубами в свой сандвич. – У вас очень приятный голос.
– Спасибо. – Ева оглянулась, чтобы удостовериться, что разговаривает с ребенком. – Ты хочешь стать актером?
Его глаза весело вспыхнули.
– Нет. Если заниматься кино, то лучше быть режиссером. Думаю, гораздо интереснее приказывать, чем выполнять приказы.
Ева забыла о своем намерении перекусить с Рори и покувыркаться с ним в постели.
– Сколько тебе лет?
– Десять. А вам?
– Побольше. – Она откусила кусок хлеба с ореховым маслом, и ее обожгли воспоминания. Целый месяц до встречи с Чарли Греем она жила на таких вот сандвичах и консервированном супе. – А что тебе особенно понравилось в Калифорнии?
– Солнце. В Лондоне очень часто идет дождь.
– Я слышала.
– Вы всегда жили в Калифорнии?
– Нет, хотя иногда мне так кажется. Скажи-ка, Пол, а что тебе не нравилось в твоей последней школе?
– Форменная одежда, – не раздумывая, ответил он. – Ненавижу форму. Как будто тебя заставляют выглядеть как все, чтобы ты думал как все.
Ева чуть не поперхнулась.
– Ты уверен, что тебе десять лет?
Пожав плечами, он сунул в рот остаток своего сандвича и очень серьезно сказал:
– Почти десять, но я не по годам развитый ребенок.
Ева с трудом сдержала смешок.
– И я задаю слишком много вопросов.
Под маской самоуверенного всезнайки Ева различила хорошо знакомую ей печаль одиночества. Рыбешка, выброшенная на берег, подумала она и чуть не потянулась, чтобы погладить его по голове.
– Люди говорят, что ты задаешь слишком много вопросов, когда они не знают ответов.
