Правдивые сказки - страница 11

А в это время в глубине безлюдного парка под старым кленом сидела девушка в лиловом плаще и, низко склоняя голову, нежно гладила побуревший листок, лежавший у нее на ладони.

Убаюканный теплой рукой, тот незаметно уснул. Сквозь сон он увидел яркий солнечный день, счастливые молодые лица, танцующие по кругу, услышал знакомую музыку вальса. Но неожиданно вальс сменился зловещей песней осеннего вихря, исчезло солнце, пропали листья на деревьях, а место молодого кавалера в паре занял дряхлый старик. И лист проснулся.

– Ох, я, кажется, задремал. Мне даже приснилось что-то…

Он попытался вспомнить сон и тут же озарился радостной улыбкой.

– О, как же я мог забыть! Какая непростительная рассеянность! Ты ведь не все знаешь. Не плачь, еще не все потеряно. У этой истории есть продолжение.

– О чем ты говоришь? Я тебя не понимаю, – с грустью сказала девушка. Однако в самой глубине ее глаз промелькнул слабый огонек надежды.

И листок, сбиваясь и боясь что-нибудь упустить, стал торопливо рассказывать ей про другую часть картины – про две танцующие фигуры, нарисованные художником позднее.

– Неужели это были мы – он и я? Ну, говори же! – нетерпеливо подгоняла девушка.

– Конечно, это была ты. Это, непременно, ты… В белом шелковом платье с алым поясом. О, ты была превосходна! Так шел тебе этот наряд. И ты была немыслимо…

– Ну, что ты болтаешь всякую ерунду! Ты о нем говори. Как он выглядел? Старым и некрасивым? Ведь так, так?

Она судорожно трясла рукой. Бедный листок чуть не упал на землю.

– Не… не знаю… Может быть… Дело в том, что он стоял спиной и…

– Ах, все потеряно!

Девушка обреченно опустила руку, и листок оказался прямо в луже.

– Нет же, нет! – запричитал он, барахтаясь в грязи.

Девушка с жалостью и недоумением поглядела на него.

– Разумеется, он стоял спиной. Но если ты хоть немножко напряжешь свою затуманенную горем память, то вспомнишь, что у того старика волосы оставались русыми и шелковистыми, как у молодого. Старость не тронула их.

– Так ведь он мог быть на картине и прежним, молодым. Как узнать теперь? К сожалению, это осталось тайной.

Девушка тихо вздохнула, безмолвно подобрала листочек и стала вытирать его рукой. Глаза, наполненные слезами, смотрели куда-то сквозь него.

– Ты ведь еще не все вспомнила, – не унимался он. Фыркая и сбрасывая с себя грязные капли, он продолжал. – Твой художник нарисовал эту картину совсем недавно. А недавно что у нас было? Правильно, осень! И парк на картине был осенний, и рояль был усыпан опавшими листьями, и вы танцевали осенний вальс… Раз! два-три… Раз! два-три… А ты нежно-нежно глядела ему в глаза и что-то говорила…

– Я люблю тебя! – сорвалось с ее губ.

Она подхватила листок и, счастливая, закружилась с ним. Она кружилась в вихре вальса под гул ветра, под шум холодного дождя, под шорох сырой травы под ногами.

– Я люблю тебя! – продолжала заклинать она, танцуя, как безумная, и целовала мокрый бурый лист у себя на ладони.

«Я люблю тебя!» – эти слова эхом разносились по пустынным аллеям, долетали до далекой чугунной ограды, поднимались высоко над старым парком. Их никто не мог слышать в безлюдном пространстве, кроме одного человека – быстро приближающегося юноши со свертком в руке. Он нес свою лучшую картину под названием «Осенний вальс». Но об этом знали лишь он, она и последний лист ускользающей осени.

Зима в этом году была особенно снежной. Вихри и метели, кружившие в морозном воздухе, щедро рассыпали на уснувшую землю бесчисленное множество белых пушистых звездочек – снежинок. Хрупкие, изящные, невесомые, они медленно скользили по небу на крыльях ветров и, играя на солнце своими веселыми лучиками, ложились повсюду – на заледенелые дороги, деревья, крыши домов и машин. Их жизнь была легкой и беззаботной, как и они сами. Что могло потревожить их крохотное счастье? Ровно ничего. Они тихо радовались каждому мгновенью прожитой жизни и радовали всех на земле своим озорным блеском и очарованием зимней сказки.